Книга Горе победителям, страница 48 – Сергей Садов

Я вздохнул. Ладно, думай не думай, но на что-то надо решаться.

– Раз уж мы все собрались вместе, то давайте знакомиться. Меня зовут Кирилл. Но можете называть меня просто Кир. Или Кир Терр, если вам больше нравится так.

Едва я закончил, как с места поднялся один из гуэлов:

– Ворск-ан-Корг из клана Зохр.

– Логр-ан-Корг из клана Зохр, – тут же представился второй.

От подобного рвения я даже растерялся.

– А-а… э-э… вас так и называть? Я имею в виду так полно?

– Не стоит, господин, – заговорил тот, кто представился как Ворск-ан-Корг из клана Зохр. Похоже, в этой паре именно он и был мозговым центром. – Как я понял, вы о нашей расе мало что знаете. Первый слог – это, собственно, и есть наше имя. Сочетание ан указывает на определенное положение в обществе. Второе слово в имени – это род занятий. Корг в данном случае означает наемный солдат охраны, телохранитель, наемник. Принадлежность к клану указывается только в официальных случаях.

– Так, значит, – сделал я вывод, – я могу вас звать просто Ворск и Логр?

– Вы да. Остальным, мы будем представляться как Ворск-ат-Кир и Логр-ат-Кир. – И, не дожидаясь моих вопросов, пояснил: – Ат означает принадлежность, служение. В данном случае мы всем сообщаем, что находимся на службе у Кира, принадлежа ему душой и телом. Если бы мы просто служили вам, то представлялись бы как Ворск-ур-Кир…

– Довольно! – Я поспешно прервал лекцию гуэла. Похоже, тот собрался полностью просветить меня по поводу всех возможных вариаций имен.

– Вы еще должны знать, что отныне наши полные имена звучат так: Ворск-ан-Корг-ат-Кир из клана Зохр и Логр-ан-Корг-ат-Кир из клана Зохр, – все же закончил Ворск свою лекцию.

– Понятно, – вздохнул я. – Постараюсь запомнить. Ну а вы что скажете? – Я повернулся к кроамцу. – У вас тоже сложное имя?

– Нет. Просто оно было когда-то известным. – В голосе кроамца не было ни бахвальства, ни гордости. Просто констатация факта. – Когда-то меня звали Фильхиф Катор.

Едва кроамец закончил, как оба гуэла резко вскинули головы и ошеломленно уставились на кроамца. Причем их удивление было настолько явным, что его можно было увидеть, даже не прибегая к эмпатии. А ведь ящерицы прятать свои эмоции умели, как никто другой.

– Но это невозможно… – начал было Ворск и тут же осекся, покосившись на меня. – Прошу прощения, господин, – тут же обратился он ко мне. – Я прервал вас.

Я раздраженно дернул плечом.

– Слушай, Ворск, раз уж так получилось, что вы оказались вместе со мной, то давай без всяких там господинов. Обращайся ко мне по имени. И не надо у меня испрашивать разрешения, чтобы заговорить. А теперь ответь лучше, что такое в имени этого человека, что вы с приятелем даже с мест вскочили?

– Он шейнех, – ответил Логр.

Я устало прикрыл глаза.

– Ладно, еще вопрос, кто такой шейнех?

– Шейнех – это правитель в переводе с кроамского. Должность такая, – пояснил Ворск. – А Фильхиф Катор был последним шейнехом Кроама перед тем как… как…

– Его уничтожили, – вмешался Фильхиф, усмехаясь какой-то зловещей усмешкой. – Договаривай, ящерица, раз уж начал говорить.

Ворск гневно вскинулся, но тут же опустил глаза. Похоже, подобное обращение Ворск не спустил бы никому, кроме этого странного человека, оказавшегося вдруг бывшим правителем уничтоженной расы.

– Вы были сами виноваты, – только и буркнул гуэл.

– Возможно. – Улыбка Фильхифа стала еще более зловещей.

– А ну стоп! – вмешался я, предотвращая трагедию. – Фильхиф, на моем корабле вы никого не будете оскорблять. Договорились? Ворск не виноват в том, что случилось с вашей расой. Ворск, а ты не задевай Фильхифа. Если захочется сказать ему какую-то гадость, то просто представь на минуту, что это твоя раса уничтожена и ты остался единственным ее представителем.

Ворск некоторое время молчал. Потом посмотрел на меня, и в его глазах был страх.

– Я представил, господин. Я понял. Фильхиф, прости меня.

Кроамец с открытым ртом уставился на Ворска.

– Извиняющийся гуэл, – пробормотал это, – это что-то новенькое. – И уже громко добавил: – И ты прости за грубые слова.

Ворск молча склонил голову.

– Вот и хорошо, – поспешно заговорил я, закрепляя установившийся мир. – Рад, что вы помирились. Фильхиф, вас куда лучше всего доставить?

Кроамец махнул рукой.

– А для меня есть разница, где быть? Если уж ты хотел меня куда-то доставить, так лучше бы и не забирал с Розалии. Там мне было ничуть не хуже, чем в любом другом месте галактики.

Это было логично. Об этом я действительно не подумал. К чему может стремиться последний представитель расы? Какие у него могут быть мечты? Что ему нужно от жизни?

Похоже, Фильхиф почувствовал мое смущение.

– Кир, как я понял, ты тоже космический бродяга. Почему бы нам не быть вместе? – Фильхиф вдруг помрачнел и уставился куда-то вдаль. Потом закончил: – С тобой я впервые за тридцать лет очнулся от своего горя. А страдания надоедают даже тем, у кого уже не осталось в жизни ничего радостного, кроме горя. Хочется разнообразия. – Фильхиф помолчал, а потом несмело закончил: – Если позволишь, конечно.

Если позволишь? Как будто у меня хватило бы смелости в чем-то отказать ему. На всякий случай я, конечно, проверил его на правдивость и ничуть не удивился тому, что все его слова были чистой правдой.

– Фильхиф, – медленно заговорил я, подбирая слова, – хоть мою расу и не уничтожали, но я так же одинок, как и вы. У меня тоже нет никаких шансов вернуться к своим, хотя я и знаю координаты родной планеты. Я могу прилететь туда, жить среди своих соплеменников, но останусь для них чужим. Мы с вами в равных условиях. И не мне вас прогонять.

Было видно, что мои слова основательно озадачили Фильхифа, хотя вопросов он задавать и не стал. То ли постеснялся, то ли не хотел спрашивать при посторонних, то ли решил, что я сам расскажу все, если захочу. Гуэлы тоже ни о чем не спрашивали. Я же готовился преподнести всем еще один сюрприз.

– А теперь, раз уж всем нам суждено быть вместе, я хочу представить вам еще одного члена нашей команды…

Прерывая меня, посреди каюты материализовалась голографическая фигура Мушкетера. Он вежливо помахал шляпой и поклонился.

– Привет, – поздоровался он со всеми.

Выражение лиц моих гостей в этот момент было бесподобным. Даже гуэлы сидели приоткрыв рты.

В этот день я лег спать довольно поздно. И хотя я мог спать меньше любого человека, но я все же довольно строго соблюдал режим, каждую ночь ложась спать, усилием воли отключая свой организм. Ровно через восемь часов я просыпался, приступая к делам. Конечно, иногда мне приходилось нарушать свой график, но потом я снова возвращался к нему. Почему-то мне казалось это чрезвычайно важным. Возможно, я просто не хотел порывать с тем человеческим, что у меня еще оставалось.