Онлайн книга «Золотой ангел»
Производя подготовку дуэльного ристалища, Лунин и Давыдов вкупе с Терентьевым чересчур много смеялись, шутили между собой и время от времени подначивали Алабина. Со стороны могло показаться что товарищи Алабина приехали в район Черной речку не для того чтобы устроить дуэль, а прогуляться по весенним проталинам. Офицеры были беззаботны, оживлены и радостны. Почему-то они все были в полной уверенности, что поединок закончиться в пользу Дмитрия. И это всеобщая беспечность немого расслабляла и Алабина. Бросили жребий кому стрелять первым. Повезло Дмитрию. Он угадал, какой стороной упадет монетка. – Господа, не желаете ли вы примириться? – обратился к противникам Лунин. – Ваше сиятельство?.. Поручик?.. – No! Never, no way! – c вызовом откликнулся Стоун. – It’s impossible! [11] – Нет! – тоже решительно ответил Алабин. – Тогда за дело, господа! – воскликнул Михаил. – Давыд, давай!.. Прошу и вас, милостивый государь, сэр Эдвард Стоун. Соблаговолите подойти к нам. Доктор подал Денису Давыдову прямоугольный и тяжелый ящичек из орехового дерева. Гусар протянул его Лунину. Михаил из позолоченного ушка ящичка извлек позолоченный крючочек, поднял крышку, и взору присутствующих предстала парочка прекрасных и идентичных друг другу дуэльных пистолетов. – Выбирайте, господа, оружие! – распорядился Михаил. Племянник Стоуна выбрал пистолет под номером «1», Лунину достался под номером «2». Секунданты зарядили оружие и подали Алабину и Стоуну. Противники заняли свои позиции. Алабин поцеловал крест и медальон, и перекрестился. – Господи, спаси и сохрани меня… Стоун тоже обратился за божьей помощью, подняв глаза к яркому весеннему небу и прошептав какую-то краткую молитву. – Поручик, начинайте! – торжественно объявил Лунин. Дмитрий, немного не доходя сабли-«барьера», остановился… Убивать графа Алабин передумал: доводы Дениса Давыдова подействовали на кавалергарда отрезвляюще. Если поручика посадят в Шлиссельбургскую или Петропавловскую крепость или еще хуже – отправят на каторгу, то он никогда больше не увидит свою даму сердца – Екатерину. Поэтому Алабин решил просто проучить обидчика. Для этого поручик целился в ногу Стоуна, надеясь его ранить, но рука в последний момент дрогнула, и кавалергард промазал. Пуля ушла в землю совсем близко от графского сапога, окантованного липким снегом. Граф торжествующе поглядел на противника: дескать, сегодня фортуна не на твоей стороне, любезный, и отныне твоя драгоценная жизнь у меня в руках, и я не промахнусь, милостивый государь, и не надейтесь! Стоун выровнял пистолет… Поручик остался на месте в ожидании своей участи. Сердце его от волнения сильно стучало… Он не должен умереть, не должен. Только не сегодня. Иначе к чему это вся дуэль? К чему его мечты о Екатерине? Всевышний не позволит свершиться такой вопиющей несправедливости. И еще поручик верил в слова Лунина: «Не переживай, Алабин, мне везет на дуэлях. Ainsi, vous gagnez et son combat». Алабин приободрился. «Катюша, я останусь жить лишь только ради тебя. Я люблю тебя!» – мысленно прокричал Дмитрий. Стоун медленно подошел к своему барьеру, тщательно прицелился и хладнокровно выстрелил… Алабин ощутил сильный и болезненный толчок на уровне живота. «Попал!» – промелькнуло в голове у Дмитрия. И тут же удивился: «Но отчего я пока жив?» Стоун недоуменно посмотрел на противника: он же попал в поручика, почему тот не падает? Все секунданты и доктор тоже пребывали шоке: в чем тут дело? Пуля явно попала в бок Алабина, но он остается на месте? Что за чудеса небесные?! Или может гвардеец скрытно одел под рубашку легкую кольчугу. Но тогда это ухищрение супротив дуэльных правил и офицерской чести. Пока все гадали о необъяснимом происшествии, не менее изумлённый своей живучестью Алабин принялся ощупывать место попадания: а где же кровь? Дмитрий догадался залезть в карман и сразу понял причину его чудесного спасения: свинцовый заряд угодил в его золотые часы! Дмитрий торжествующе вытащил разбитые часы, показал всем присутствующим и возликовал: – Слава богу, господа, все обошлось, пуля попала в часы! Они спасли меня от неминуемой гибели! А вы весьма метки, граф! Стоун с досады бросил пистолет на снег. – What the hell! You are very lucky, sir! [12] – раздраженно вскричал граф. Хваленая английская выдержка лопнула как мыльный пузырь. Эмоции на этот раз одержали верх над заморским аристократом. – Oh, devil! [13] – чуть не сломал от великой досады свою дорогую и изящную трость его племянник: он так отчаянно переживал за дядю! – Я же говорю, что я везуч! – воскликнул Лунин. – А это распространяется и на моих друзей. О, благодарю мой ангел-хранитель за твое покровительство! И прилежно молю тебя! Ты меня просвети и от всякого зла сохрани, к благому деянию наставь и на путь спасения направь! Аминь! – Чудеса! – обрадовался Давыдов. – Браво, Митя! – Мистика! – почему-то выпалил доктор. Алабин выбросил часы в сугроб около огромного столетнего тополя. Лунин снова предложил спорщикам: – Может статься, вы, господа, все же помиритесь, и мы все вместе вернемся в трактир и отметим нашу дуэль великолепным французским шампанским?! Так сказать, выпьем за русско-английскую дружбу! Я так люблю ваших великих поэтов Скотта и Байрона! Особенно лорда Байрона и его «Часы Досуга»! Так как, господа? – Нет! – резко отрезал Стоун. – Я не намерен прощать своего соперника и буду сражаться до полной сатисфакции, или я не граф Рокингемский! Лунин пожал плечами. – Нет, так нет… Давыд, принеси шпаги… Теперь Денис Давыдов принес остро заточенные клинки с круглыми гардами, и противники снова выбрали оружие. – Да, становиться все интереснее и интереснее, – сказал Лунин. – Правда, дуэль затягивается. – Да, поединок затягивается, – улыбнулся Давыдов. – А мне все сильнее и сильнее хочется холодного и шипучего напитка искусных французских виноделов. Мне уже порядком поднадоел этот спектакль. – Право и мне оного желается, Давыд, скорее бы его Алабин проткнул как утку. Солнце хорошо пригревало, его лучи несли на землю весеннее тепло. Граф скинул сюртук, Алабин – мундир. Оба остались в белых сорочках, но натянули на руки черные кожаные перчатки с раструбами. Алабин рассек воздух несколькими фехтовальными па, разминая кисть руки. |