Онлайн книга «Счастливо оставаться!»
|
– Не могу, – дрожащим голосом ответила Полина, не решаясь отпустить всхлипывающую внучку. – При-не-си… Ты должна… Потом дверь… Полина Михайловна отстранила Ольгу, прислонила ее к Марье – девочка даже не заметила подмены – и выбралась, опрокинув стул. Старуха с девочкой даже не вздрогнули, зато Степан с Ираидой колотили в дверь все сильнее и сильнее: – Ма-а-ать! Открой! Открой! Полина принесла бутылку с крещенской водой и чистое новое вафельное полотенце. – Гостям приготовила? – захихикала Марья и обильно смочила ткань водой из бутылки. Полина Михайловна ничего не ответила, только покачала головой. Когда Степан с Ираидой ворвались в дом, старуха Косых бережно обтирала Ольгино лицо влажным полотенцем. Девочка была в забытьи. – Убью-у-у, – выдохнул Степан и направился к Марье. – Убил уже один такой, – беззлобно ответила старуха и посмотрела на Звягина. – Дочь возьми. Уснула. На кровать отнеси. Степан дрожащими руками поднял девочку и, сдерживая рыдания, понес в родительскую спальню. Марья не отставала ни на шаг. Велела положить на Зямино место. Ольга даже не пошевелилась. Старуха перекрестила девочку и протянула Степану полотенце: – Рви, – просипела она. Звягин попытался – мокрое полотенце не поддавалось. – Зубами рви… – просипела Марья. Степан надорвал край, и полотенце затрещало. Старуха приняла оба обрывка. Один протянула Полине: – У порога положи. Под ноги. Второй обрывок тщательно свернула и приказала Степану: – Отца приподними. Тот трясущимися руками повернул Зиновия Петровича на бок, Марья расправила под ним кусок полотенца, нашла иконку, дождалась, пока Степан все поправит, и уважительно бережно скрестила Зямины руки. – Ну вот и все… Дай воды, – обратилась к Ираиде. Та, опухшая от слез, разом осунувшаяся и страшная, принесла стакан. Старуха сделала глоток, обрушилась на стул и жалобно попросила: – На улку меня… Степан с женой, притихшие, измученные, вывели под руки трясущую головой Марью и усадили точно на то место, где ровно час назад дожидалась она их меченую дочь. Спустя какое-то время Ираида выглянула с крыльца и нашла скамейку абсолютно пустой. К дому потянулись люди. Полина Михайловна встречала печальных гостей. Степан курил на веранде. Ольга мирно спала. До самого вечера. Когда начало смеркаться, Ираида засобиралась домой: – Я уж, Степ, не вернусь, сидеть с вами не буду – все-таки дети. Оставлять боязно… Ираида Семеновна уже было собралась пересказать свекрови вчерашние приключения Оли и Вовки, да та вовремя невестку остановила: – Иди-иди, Ира. Мы сами здесь побудем, – и с мольбой взглянула на сына. Степан с готовностью кивнул головой, но на всякий случай жене предложил: – Сами дойдете или проводить? Полина Михайловна с недоумением взглянула на сына. Теперь пришла невесткина очередь показывать благородство: – Чего удумал? Это еще зачем? Вроде не ночь на дворе. С Ольгой вмиг добежим. Как вообще могла представить Ираида свою дочь бегущей, особенно после пережитого кошмара и нескольких часов глубокого сна, было одному Господу Богу известно. Девочка еле держалась на ногах, беспрестанно зевала и таращила полузакрытые отекшими веками глаза. Впрочем, мать ее это не смущало. Сказала – добежим, значит, добежим. Ее упорное стремление домой было вполне объяснимо. Ираида Семеновна тревожилась за оставленного в гостях у Татьяны сына. Осиротевший Вовка уже битый час подвывал, стоя у окна, отчего новоиспеченная нянька испытывала если не бешенство, то, во всяком случае, жуткое раздражение. При этом Татьяна периодически косилась в сторону сидящего на диване мужа и злилась еще больше. Тот всем видом своим показывал, уставясь в телевизор, что дети – совершенно необязательное, а возможно, и абсолютно нежеланное явление в семейной жизни. Еще полчаса, и Татьяна с готовностью бы с ним согласилась, но пока данное подруге обещание удерживало ее от напрашивающегося само собой вывода. – Слышь, Вов, ты чего ревешь-то? – К м-а-а-ме хо-чу-у-у… – Да придет твоя мама! Никуда не денется! – пообещала Татьяна. – До-о-о-олго… – противно хныкал Вовка. – Да где же долго?! – полувозмутилась-полусогласилась соседка. При этом она не переставала думать о том, как это похоже на бесшабашную Ирку! Бросить ребенка и испариться в неизвестном направлении. И хотя Татьяна прекрасно знала, куда и по какому поводу отправилась Ираида, ее не покидало чувство уязвленного самолюбия и обиды: «Господи! И вот таким-то людям ты даешь детей? Да еще двоих!» – Эй, парень, – снисходительно протянул развалившийся на диване сосед, – иди, что ли, сюда, телик посмотрим… – Нет, – отказался мальчик покинуть свой наблюдательный пункт. – Да ладно тебе! Не мужик, что ли? – неожиданно точно попал Татьянин муж в нежное Вовкино сердце. – Мужи-и-ик, – протянул младший Звягин и шмыгнул носом. – Ну, раз мужик, так и иди сюда. Футбол смотреть будем. – Зачем ему твой футбол? – заревновала Татьяна. – Может, мультики где показывают? – Ты бы про мультики еще в двенадцать ночи вспомнила! Воспитательница хренова. Слово «хренова» Вовке было хорошо знакомо, ласкало слух, и поэтому на соседа тот посмотрел уважительно. – Футбол? – скупо уточнил мальчик. – Футбол. Наши с югославами, – ответил Татьянин муж, не отрываясь от экрана. Вовка подошел. Сел рядом. Правда, на достаточном расстоянии. Прокашлялся и, глядя в телевизор, не поворачивая головы, между прочим, сказал соседу: – А мама Ольгу убила. – Не по-о-онял? – занервничал любитель футбола и беспомощно посмотрел на жену. – Ты че несешь? – закудахтала Татьяна. – Ты че несешь, дурень? – Мама… убила… Ольгу, – старательно и медленно повторил Вова. – Вот и нет никого. Дома у нас. Теперь, наверное, ее в землю зароют. – Ттты этто… – начал заикаться сосед, разом утративший интерес к футболу, – тты этто брось, парень. Чушь такую нести – убила! – Она убила, – стоял на своем Вовик. – Ольга сначала нам не родная была. – Татьяна с мужем переглянулись. – А потом ведьмой стала и из дома ушла. Тогда мама тоже ушла, чтобы убить… – Ой, бля-а-а, – застонал Татьянин муж. – Чикатило! – Сам ты Чикатило! – разобиделась за подругу Татьяна. – Идиот просто! Вон, – женщина ткнула рукой в окно, – Ирка с Ольгой идут. Ну ты, Вова, сказочник! Ты смотри больше никому такое не говори. |