Онлайн книга «Идеальный вариант»
|
– Кто решил? – не понял Борька. – Антон, бабулечка. – А ты? – А я, как они. – Ясно, – сказал Борька. – Дура! – яснее выразилась Ниночка. – Живи своим умом, – посоветовала мама. Ирочка попыталась. Сходила даже на одно собеседование и пару раз просмотрела газеты с объявлениями о сдаче в аренду небольших помещений. А потом ее начала мучить тошнота по утрам, и тест показал две полоски. Бэла Давыдовна с бабулей кричали: «Лехаим», Александр Семенович приносил с рынка домашнюю курочку, Антон в два раза больше колесил по экскурсиям. Пополнение в семье должно быть обеспечено всем необходимым. В положенный срок на свет появился маленький Борька. Бабулечка с Бэлой Давыдовной дежурили у колыбели, Ирочка расцеживала тугую грудь, Александр Семнович пел внуку про дивизию, что шла вперед по долинам и по взгорьям, Антон колесил по Израилю. Когда сыну исполнилось полгода, мама предприняла попытку вернуться к работе. Говорить, естественно, начала с бабулечкой. – Какой кабинет? – Та вытаращила глаза и уставилась на внучку как на умалишенную. – С ума сошла?! А Борька? – Ну, у него же есть вы! И потом, ты сама говорила… – Да когда это было?! Когда в магазинах ни шиша и дыра в кошельке. А теперь-то что? Жизнь прекрасна! Оглядись вокруг. Огляделась: бабулечка светилась от счастья, родители Антона во всем помогали, сам муж старался уделять внимание семье по мере возможности, – что еще надо? – Не пойду, – решила Ирочка. – Молодец! – Бабулечка умильно потирала руки. Маленький Борька радостно гулил в манеже. – Ясно, – в очередной раз вздохнул в телефонной трубке Борька-большой. – А кто так решил? – с вызовом спросила мама и тоже вздохнула, когда услышала Ирочкино кроткое: «Я». Ниночка, как обычно, выражалась конкретнее: – Пожалеешь! – О чем? – удивилась она. О чем жалеть-то? Муж любит, сынок растет, бабулечка здорова. Вокруг море, солнце, пальмы. Обстановка политическая иногда, правда, пугает. Так это везде случается. Как говорится, там хорошо, где нас нет. А вот Ирочке хорошо и там, где она есть. Такое, между прочим, нечасто случается. Много ли найдется людей, полностью довольных жизнью? У всех какие-нибудь проблемы, или неприятности, или просто «но». Вроде бы все неплохо, но вот если бы еще… Ей больше ничего и не надо. Сохранить бы то, что есть. И хранила: вела хозяйство, растила ребенка с помощью, конечно, старшего поколения, улыбалась мужу. Через три года в гости заявился Штейн. Осмотрел со вкусом обставленную квартиру, поговорил с развитым не по годам Борькой-маленьким, отметил здоровый цвет бабулечкиного лица и объявил Ирочке: – Хиреешь! – На себя посмотри! – съязвила та. Борька заплыл жирком и самомнением. – У меня все отлично. – Сказочки! Ирочка подавила возмущение. Не хотят верить – не надо. Все замечательно, и точка. – Переезжаем в Канаду, – объявил Антон, получивший, наконец, место по первой специальности инженера в одной из крупных компаний Торонто. – Здорово! – восхитилась подруга. – Борька сразу на двух языках заговорит. Я обожаю французский. Ну надо же! Просто не верится! – Не верится и не надо, – осадила бабулечка. – Нечего тебе там делать. – Как это? Но ведь Антон едет… – И пусть едет. Твое дело о ребенке думать. – Так я и думаю. Это же Канада, образование, возможности… – Холод и мрак. Только дерни Бореньку из этого климата, и ты мне никто! – Но ведь Антон… – Он уже взрослый мальчик, а Боренька – маленький. Всему тебя, Ирочка, учить надо. Она переживала и расстраивалась. Опять захотела не того, что надо. Опять стала не о том мечтать. Как же повезло, что есть бабулечка, которая всегда права и может подсказать и направить. Ну, конечно, Борюшку от моря отрывать нельзя. Естественно, он начнет болеть и растеряет весь накопленный иммунитет. И как же это она – врач – сама не сообразила? Естественно, о переезде не может быть и речи. Уж пусть Антоша сам как-нибудь. А они ничего – справятся. Подождут. Не привыкать. Это Борюнька маленький. А она – Ирочка – уже большая девочка, а Антон – права бабулечка – большой мальчик. Девушка еще не понимала, что зачастую большим мальчикам присмотр необходим ничуть не меньше, а то и больше, чем маленьким. Почему этого не понимала бабулечка? Возможно, жизнь не научила. У самой муж погиб. У дочери ушел, хоть и был под вечной приглядкой. Так какая разница, в одной с ним квартире жить или в разных странах? – Бросай все и приезжай! – раздался однажды ночью звонок встревоженной Ниночки. Она тоже месяц как жила в Канаде. Тренировалась в труппе цирка Дю Солей. – Что случилось? Все живы? – испугалась Ирочка. – Твой брак на грани смерти. У Антона роман, и серьезный. – Да? – Девушка не думала, что можно в буквальном смысле почувствовать, как разрывается сердце. Но в груди совершенно точно что-то сжалось и разлетелось на части, чтобы впоследствии срастись, зарубцеваться, но уже никогда не стать прежним. – Ну… если роман, что уж теперь. Пусть будет счастлив. – Ирка! Ты сумасшедшая? Сама же виновата! Отпустила мужика одного черт знает куда. Ему сложно, поддержка нужна. Да если приедешь, все еще может исправиться. Он ведь что думает? Не поехала со мной жена – не нужен я ей. – Но и он со мной не остался! – А ты просила? – Нет, но… – Без «но». Покупай билет и приезжай. Полетела. Антон, конечно, валялся в ногах, просил прощения и обещал все исправить. Только как это можно исправить? Каким образом? Ирочка не понимала. Не изобрели ведь еще машину времени. А по-другому как? Никак. Так и не могла решить, прощать его или нет. Неслыханное единодушие проявили все: – Прости его, Ируля, – плакала в трубку Бэла Давыдовна. – Прости немедленно! – требовала бабулечка. – Прости, – в несвойственной спокойной манере советовала сестра. – Прости, – проявлял мужскую солидарность Штейн. И даже мама, мама, которая все знала и все понимала, сказала: – Если просят, прости. Простила и вернулась в Израиль. А как еще? Бореньке по-прежнему нужно солнце. К тому же спустя девять месяцев родилась еще и Майка. Антон прилетал два раза в месяц, ужом вился вокруг жены и детей, но Ирочка при виде его ощущала непрестанную тошноту, с которой со временем научилась бороться, но подавить до конца так и не смогла. – На работу тебе надо, – ворчал Борька-старший. Только ему Ирочка и решила открыться. А кому еще? Бабулечка бы только отмахнулась, сказала: «У тебя дети, и точка. И вообще, чего жаловаться, когда такие дети?» Ниночка бы припечатала так, что потом век не отмоешься. А маму просто жалко. Один раз сама пережила такое. Зачем еще и за дочку страдать? |