Онлайн книга «Сезон несбывшихся желаний»
|
Заболело сердце. Иван Николаевич достал из кармана нитроглицерин, но в это время зазвонил телефон. Ключников бросил пузырёк на стол и взял трубку: – Алло. – Иван Николаевич, это вы? – услышал он радостный голос Тани. – Вас выписали? Вы уже дома? – Дома. А ты откуда узнала? – спросил Ключников. – Секрет, – сказала Таня и тут же поправилась: – Хотя, конечно, от вас у меня секретов нет. Иван Николаевич, я ведь четвёртый день вам названиваю. По нескольку раз в день. Вот сегодня третий раз звоню. Если честно, я по вам соскучилась. – Тань, если честно, я тоже. Только надо говорить «по вас», а не «по вам». – Правда? Иван Николаевич, вам надо было бы учителем быть. Вы жутко правильный. – Это плохо? – Да нет, хорошо. Если бы ещё все вокруг были такие же… Иван Николаевич, как вы себя чувствуете? – Сносно. Горю желанием всех вас увидеть. – Ну только не Каминского. Иван Николаевич, а вы в курсе, что у нас тогда случилось? – В общих чертах – да. Надеюсь, подробности ты мне расскажешь. А насчёт Каминского… я думаю, он и сам ни за что не придёт. – Наверно. Я бы на его месте точно не пришла. – Тань, а остальные? Как они настроены? – Я думаю, большинству просто стыдно. И большинство скучает по вас, – подчеркнула Таня. – Не меньше меня скучает. – Так, по-твоему, мы соберём клуб? – с надеждой спросил Ключников. – Думаю, соберём. Во всяком случае, Иван Николаевич, я вам помогу. Можете на меня рассчитывать. – Спасибо, Таня. – Спасибо потом скажете. – Слушай, Тань, ты можешь сейчас ко мне прийти? – неожиданно спросил Ключников. – Что-нибудь случилось? – Нет, просто так – в гости. – В гости? Я? – Придёшь – поговорим обо всём, чайку попьём. По телефону – не то. Хочется живого разговора. – Ладно, я мигом. А у вас домофон или что? – Тань, я буду ждать тебя на улице. – Хорошо, лечу… Через десять минут Таня уже стояла на пороге семнадцатой квартиры. – Вот здесь я и живу, – сказал Ключников, пропуская Таню вперёд. – Проходи ко мне в кабинет, не стесняйся. Кофе будешь? Извини, больше угостить нечем. Хотя нет, вру. Есть ещё конфеты. – Спасибо, я только что поела. Иван Николаевич, а может, вам хлеба надо купить? Или ещё чего-нибудь, а? – Не надо, это я потом, сам. Проходи, присаживайся, давай просто поговорим. Таня вошла в небольшую квадратную комнату, служившую хозяину и кабинетом, и спальней, огляделась и подошла к компьютеру. – Ух ты! – удивилась она, прочитав на экране монитора знакомые фамилии. – Так мы все у вас здесь, на жёстком диске? – И здесь, и в ноутбуке, – ответил Ключников и подумал: «А ещё вы, кажется, уже в моём сердце!» – И Витька Пыляев – лидер?! – Выходит, так, – развёл руками Ключников. Он не знал, как Таня отнесётся к этой новости. – Ну и правильно, Иван Николаевич. Если кто и заслуживает приза, так это Витька. Я его раньше совсем не знала, а он, оказывается, очень хороший человек. Только вы ему об этом не говорите, а то зазнается. – Не скажу, – улыбнулся Ключников. – А Катьку Сокольникову жалко, – вздохнула Таня. – Она с матерью поругалась. А мать принципиальная, как, впрочем, и сама Катька. Если бы не мать, Катька бы точно выиграла: она умная. – А ты? – Ой, вы знаете, Иван Николаевич, Катька хотела мне свою идею подкинуть, чтобы я вместо неё в Египет поехала. Но я отказалась. – Тань, у тебя ещё есть время самой что-нибудь придумать. – А вы ещё не передумали нас в Египет отправлять? – А почему я должен был передумать? – Ну мало ли… Это всё-таки дорого. – Тань, ты лучше скажи, как у тебя в школе? Как оценки? – Да как у всех, – махнула рукой Таня. – Успеваю, и ладно. А вы знаете, у нас в школе – в двести пятнадцатом кабинете – появился кружок юного египтолога. Ведёт его сам Ванилин. В кружке человек тридцать – с шестого по десятый класс. И Ванилин им втирает, что пирамида Хеопса построена рабами с помощью примитивного рычага! Представляете? Ой! Мне, наверно, не стоило вам об этом рассказывать… – Ничего, уже рассказала. Тань, да всё в порядке, успокойся. Я уже забыл и Нилина, и двести пятнадцатый кабинет. «Нет, не забыл, – взглянув на Ключникова, подумала Таня. – До сих пор переживает». Иван Николаевич полез в карман за таблетками, но нитроглицерина там не оказалось. «А! Я оставил их в гостиной!» – вспомнил он. – Вам плохо? – встревожилась Таня. – Ничего, пройдёт, – успокоил её Ключников. – Как мама? – Нормально. Она сегодня во вторую смену. – Ты знаешь, мы с ней подружились, – улыбнулся Ключников. – Она у тебя славная. – Я знаю, – Таня опустила глаза. Ключников вздохнул и начал поглаживать левую половину груди. Боль в сердце не унималась. – Тань, а вообще-то, знаешь, зачем я тебя позвал? – вдруг спросил он. – Зачем? – быстро отреагировала Таня. – Ты прислала мне в больницу записку. Я её прочёл и обнаружил в ней два лишних иероглифа. Наверное, ты написала их по ошибке? Таня уже хотела ответить, что сознательно написала слово «возлюбленный», но тут Ивану Николаевичу стало совсем плохо. Он задыхался. – Тань, там, в гостиной, на столе, таблетки. Принеси, пожалуйста, – попросил он. Таня метнулась в соседнюю комнату. На столе действительно лежал пузырёк с таблетками. А рядом стояла фотография. Таня взглянула и обомлела. Это было всё равно что смотреть на себя в зеркало. Если бы пять минут назад Тане сказали, что в соседней комнате стоит портрет её двойника, она ни за что бы не поверила. Но сейчас убедилась в этом воочию. И ещё она почему-то сразу поняла, что девушки, так похожей на неё, уже нет в живых и что это, конечно же, дочь Ивана Николаевича. Что Ключников пережил большое горе и что он очень любил свою дочь. Неожиданно Таня осознала, как ничтожно мала её смешная любовь к взрослому человеку в сравнении с этой огромной и святой любовью отца. Ключников – Очень Хороший Человек, и таким он должен остаться в её душе. Если он когда-нибудь и полюбит странную веснушчатую поэтессу, то только такой же отцовской любовью. Иначе и быть не может! Таня опомнилась: «Я же за таблетками пошла!» Ключников положил таблетку под язык и улыбнулся. Он читал в Таниных глазах испуг и участие, поэтому поспешил успокоить её: |