Онлайн книга «Хост пожарче»
|
– Ксюша, ты сейчас в состоянии шока, но, прошу тебя, возьми бушующее сознание в руки и успокойся! – крикнул заточивший меня двадцатью минутами ранее в шкаф железный король. – Как ты пошел на это? Как ты посмел поспорить на меня? – я подняла глаза не в силах сдержать слезы и окинула презирающим взглядом Любиного знакомого. – Я был против с самого начала… Но ты так возбудила пытливое сознание моих друзей, покидая в то утро мою спальню, что я не смог их отговорить от этой авантюры… Ксюш, я ведь тебе говорил, помнишь, на концерте? – Говорил? Да я считала, что ревнуешь! – упала ему на плечо я. – Ревную? Ксюш, ты дала мне от ворот поворот. Я понял. – Я тоже, – окончательно утонув в слезах, я моментально вылетела из злополучной квартиры, тут же врезавшись в возвращающегося с браслетом в руках Диму. – Аккуратней, – брезгливо пискнул мужчина, еще пару часов назад гладивший мое голое тело. – Да иди ты к черту, зайка! – вспыхнула я и, собрав непонятно откуда взявшиеся силы, разразилась сильным ударом. – Ты совсем что ли? – вытирая брызнувшую фонтаном из разбитого носа кровь, закричал мужчина. – Тебе так даже лучше! Я бы даже сказала идеально! «Мне не нужно ваших аплодисментов, дурацких комплиментов!» – процитировала я Пашу Керта. – Да, и катись к черту! – добавила я уже продиктованные сердцем эмоции. Выйдя из подъезда, я пошла прямо. Не впред, а просто прямо. Прямо в неизведанном и глухом направлении. Скупая дорожка вывела меня во двор заброшенной школы, где я не в силах сдерживать эмоции тут же упала на песок и заплакала слезами душевнобольного человека. Единственное, чего мне хотелось сейчас, это оправдания. Причем не получить его, а найти. И даже не в Диме, а в себе! Так как виноват в своем уродстве сам урод, а не бросающий в него камень! Я знаю, столь категоричные мысли не подлежат здравому одобрению, но неподвластны они и страстной критике, так как их сущность уже проверена судьбой и доказана жизнью… – Люба, – умирающим тоном выдохнула я мобильному. – Ксюша, доброе утро! – Люба, я приеду? – Конечно! А что у тебя с голосом?.. – Это долгая история. – Вот что что, а вляпываться ты умеешь! Это Дима? Он тебя бил? – Он меня убил, Люба. Убил. – Тогда тебе не ко мне надо, а в морг. По бугристым кочкам, по серому унылому утру парило синее такси, везущее заспанного старичка-водителя и обиженную всем миром молодую девушку – меня. Несло быстро, но плавно, даже несмотря на испорченную дорогу. В этот момент мне показалось, что все нормально. Просто судьба у меня такая – жить одиночкой. И, если не пытаться ей препятствовать, все будет хорошо… А может, это действительно так, и я рисую в альбоме своей жизни не своими красками? Может… Ведь не все родились под счастливыми звездами… – С Днем Рождения! – пролился на меня дождь цветного конфетти. – Люба, дорогая, да кто в нашем возрасте празднует? – В нашем возрасте, да мы в самом прекрас… – начала возражения наряженная в праздничный колпак подруга, но тут же изменилась в лице. – Ребенок, а кто это в свой день рождения слёзы льет? – Лучше завари мне чайку… с водкой. – У-у-у… Все ясно. Айда на кухню – чай дожидается тебя вместе с твоим любимым сливочным тортом, а водку даже не проси, я лучше валерьянку достану. – Ох, Люба-Люба, старость не радость… – Ты из-за этого что ли плачешь? – Нет. Хотя в какой-то степени и это успело наложить свой кровавый отпечаток… – Рассказывай! – Люб, а ты когда-нибудь слышала про Лжедмитрия? – Про самозванца, выдававшего себя за царевича Дмитрия Ивановича? Конечно, слышала. Лет эдак пятнадцать назад, да кого пятнадцать, больше! Мы же по истории проходили! – Вы проходили, а я с ним встречалась! – Ксюш, ты себя точно нормально чувствуешь? – Не веришь? А я ведь не вру! Только не с самим сыном Ивана IV Грозного, а с его современным преемником. Знаешь, он в точности продолжает дело своего великого отца! Так же врет, так же искусно кипит красноречием и так же позорно оказывается пустышкой… – Тебя Дима бросил, да? – Да он со мной и не встречался… Все, что было, – это всего лишь игра… – Ну-ну, не переживай, просто не на того ты ставки сделала, я же говорила тебе, что надо Вову выбирать! Он порядочный, отзывчивый, да и ты ему понравилась! – Ох, Люба, давай без этого. – Ну, ничего, Новокузнецк – город маленький, может, хоть в столице кого-нибудь найдешь. – Люба, ты чего!?В какой еще столице? – Нет, ну если хочешь, можешь и в Колчаковской – в Омске, но я думаю, тебе сейчас нужно что-то поприятнее холодной Сибири. – Ты к чему клонишь? – Держи, – улыбнувшись, Люба достала из кармана домашнего халата красивый розовый конверт. – Что это? – Это мой тебе подарок. Собирайся. Завтра уже будешь в Москве. – Люба, ты чего! Ты совсем что ли сбрендила! У меня же работа, ты, да и вообще тридцать три – это не такой большой праздник, чтобы дарить такие подарки! – Без него ты погибнешь. Тебе нужно развеяться. – Без кого без него? – Езжай. – Люба, ты чего-то не договариваешь. – А ты вообще не живешь – это страшнее. Гневной тирадой, ярыми причитаниями и оглушающими своей дикой свирепостью возгласами встретила Анна Ивановна мое сообщение об увольнении. Зачем я увольнялась, ведь подаренная мне поездка сковывала в кандалы приключений все-навсего семь дней? Пожалуй, ответа на этот вопрос я не знала и сама. В этот момент я не руководствовалась трезвым умом, не слушалась опьянённого сердца, нет, я просто делала все так, как мне этого хотелось, а хотелось мне одного – отдохнуть. Причем не от работы, не от любви, а от жизни. Звучит ужасно, я бы даже сказала недостойно, но это желание, а их мы не в силах контролировать… – Утро доброе, – уже на выходе схватила меня за руку моя молоденькая сменщица. – И тебе, Настя, – я наградила девушку скромной улыбкой. – Как Ваши дела? – Вполне хорошо, как твои? Как продажи? – Мои нормально, а у продаж не очень… Ксюша, я бы хотела извиниться за тот раз, – пряча глаза, прошептала молоденькая девочка. – Настя, все хорошо, я не злюсь. – Правда? А я так волновалась! Тогда наговорила Вам всякой ереси, а потом целый день ходила потерянной, раздраженной, мне было так стыдно… – Все нормально. – Спасибо Вам за Вашу доброту, – с этими словами она кинулась на мою шею, как обычно кидаются девочки ее возраста в объятия любимых матерей. |