Онлайн книга «Он мне приснился. Тени»
|
– Точно! Зато я далеко пойду. Вот к Марку же пошла… Ой, чуть не забыла! – спохватилась Янка. – Он же тебе какую-то книжку передал. Она порылась в сумке. – Вот, держи! – Янка снова села рядом и положила книгу Кире на колени. – Сказал, ты просила. Кира ничего не ответила. Конечно, она не просила, не знала даже, что это за книга, но признаваться в этом Янке почему-то не хотела. Она посмотрела на обложку. Николай Гумилёв. Янка заглянула через плечо. – Чего там? – Стихи… – машинально ответила Кира и тут же осеклась. Янка стала переодеваться. Кажется, она думала уже совершенно о другом. – Так есть охота, – сказала она. – Надо пойти помочь бабуле приготовить чего-нибудь вкусненькое. Догоняй. И Янка неслышно выскользнула за дверь. А может, Кира её просто не слышала, потому что, листая страницы, увидела обведённое карандашом название… Она читала стихи, несомненно, предназначенные Марком ей, и душа её наполнялась счастьем. О тебе, о тебе, о тебе, Ничего, ничего обо мне! В человеческой, тёмной судьбе Ты – крылатый призыв к вышине. Благородное сердце твоё — Словно герб отошедших времён. Освящается им бытиё Всех земных, всех бескрылых племён. Если звёзды, ясны и горды, Отвернутся от нашей земли, У неё есть две лучших звезды: Это – смелые очи твои. И когда золотой серафим Протрубит, что исполнился срок, Мы поднимем тогда перед ним, Как защиту, твой белый платок. Звук замрёт в задрожавшей трубе, Серафим пропадёт в вышине… …О тебе, о тебе, о тебе, Ничего, ничего обо мне! Кира посмотрела в окно. В глазах у неё стояли слёзы. – Бабуль, а бабуль, – сказала Янка, дожёвывая кусок брусничного пирога, – ты никого в нашем самоуправлении не знаешь? Варвара Александровна отряхнула передник и села рядом. – Как же не знать, знаю. Там, кажется, Зина из третьего дома работает. Хорошая такая тётка, только поесть любит. А тебе зачем? – А я, бабуль, жаловаться к ним пойду, – сообщила Янка и отхлебнула чаю. – Дай-ка мне, пожалуйста, ещё пирога. Бабушка протянула внучке кусок и обеспокоенно спросила: – На кого это ты жаловаться собралась? Уж не на меня ли? Смотри, пирога больше не дам! Янка засмеялась и позвала Киру: – Если ты через пять минут не придёшь, бабуля весь пирог съест! – Иду, – откликнулась Кира откуда-то из глубины дома. Варвара Александровна покачала головой: – Шальная ты у меня, Янка, ветер в голове! Я в твои годы не жаловалась. Это только после шестидесяти жаловаться положено. Янка подогнула под себя ноги и подалась вперёд. – У тебя просто такого повода не было, – она хитро сощурилась. – А вот если бы у тебя поле футбольное украли, что бы ты на это сказала? – Как же можно поле украсть? – растерялась бабушка. – Это же не кошелёк какой-нибудь, в карман не положишь! – Зато небоскрёб на нём возвести любой дурак может, – ответила Янка. – Правда, Кира? Кира, которая только что вошла на веранду, посмотрела на подругу. – Правда, – несколько рассеянно отозвалась она. – А вы о чём? Янка вздохнула: – Я говорю, поле наше – тю-тю! Жаловаться надо, и баста. А бабуля не понимает, говорит, рано ещё. – Спасибо, – поблагодарила Кира Варвару Александровну – та успела налить ей чаю и положить кусок пирога. – Ну как же рано, уже девять вечера. Янка помотала головой. – Да бабуля не про время, а про возраст. – Ну, в общем, это одно и то же, – вздохнула бабушка, подперев рукой щёку. – Короче, – подытожила Янка. – у бабули там какая-то Зина работает. Надо к ней идти. – Да разве я это говорила? – удивилась бабушка. – Я только сказала, что знаю, где она живёт. – И что она любит поесть, – перебила Янка. – Этого вполне достаточно для тесной дружбы. Я ей скажу, что я внучка её давней подруги. Варвара Александровна возвела глаза к потолку. – Какой подруги, я же её пару раз всего в очереди за молоком видела! – А я считаю, этого вполне достаточно, – Янка подняла палец вверх. – Молоко сближает! Кира поперхнулась чаем. – Настолько, чтобы тебе эта тётя Зина поле отвоевала? – спросила она. – Настолько, – настаивала Янка. – Она тебя, бабуля, сразу вспомнит. Твоё платье в зелёный горошек трудно забыть. – Перестань, – отмахнулась Варвара Александровна. – Давайте лучше доедайте и в картишки сыграем. В подкидного дурачка. – Только, чур, не в переводного, – буркнула Янка. – А то я вечно проигрываю. Бабушка смахнула со стола крошки и достала колоду. Кира любила играть с Варварой Александровной в карты. Не потому, конечно, что была любительницей азартных игр. Просто ей нравилось смотреть, как меняется выражение лица Янкиной бабушки: удивление сменяется радостью, задумчивость – сомнением. Варвара Александровна сжимала свои карты в руке и всегда раскладывала их по мастям. Поэтому каждый раз, после того как она брала следующие, девочки ждали, когда она разложит их в нужном порядке. Благодаря этому можно было предположить, пришёл бабушке козырь или нет: она всегда ставила их вперёд. Янка этим пользовалась. К тому же иногда она видела карты в отражении бабулиных очков. Так они сидели и играли. На веранде горела лампа под абажуром. Оранжевый свет выхватывал из темноты стол с потёртой скатертью, слегка загорелые лица девочек, сосредоточенное лицо бабушки и старый будильник. Часы мерно тикали, за окном тихонько шелестели деревья, где-то вдалеке гудел поезд. От этих звуков становилось тепло и уютно. Так, как бывает только летними вечерами на даче. Кире снился город. Они с Марком гуляли по набережной. Кира то и дело оборачивалась, боясь, что их увидят. Марк, кажется, не замечал её волнения. Вдруг вдали заиграла музыка, и они прислушались. Это была птичья песня. – Слышишь? Дрозд, – сказал Марк и протянул Кире ландыши. Кира вдохнула аромат белых цветов. Ей стало спокойно и весело. Глупо, наверное, смотрелась она среди серьёзных, сосредоточенных людей. Шла и улыбалась, счастливая. Улыбалась и плакала, и вдыхала аромат ландышей. Просто шлёпала по лужам, смотрела в небо, кружилась и смеялась, и пела, пела, пела… |