Онлайн книга «Лето пахнет солью»
|
Я решила, пусть мама сама рассказывает бабушке, как меня на самом деле зовут, и ушла в свою комнату. А я решила позвонить Кузнецовой. Это моя одноклассница. Честно говоря, не знаю, зачем я с ней все время разговариваю, но такая уж у меня привычка. Это доставляет мне какое-то непонятное удовольствие. Я подумала, что за эти полдня Кузнецовой без меня слишком хорошо жилось. А людям нельзя расслабляться. И, хоть я и забыла сегодня паспорт, и мы за ним возвращались домой; хоть мы и перепутали числа и никуда не уехали; хоть бабушка явилась поливать цветы сразу же после нашего исчезновения… Все равно, все равно, разговор с Кузнецовой стал главным событием сегодняшнего дня. Потому я его перескажу полностью, от и до. Чтобы ясно было, что за человек Кузнецова. Я набрала номер и сказала: – Привет, Кузнецова. А она мне: – Ой, а вы едете уже? Я ей говорю: – Вообще-то мы уже на море. Нечего ездить подолгу. Приехали, свалились на пляж, купаемся. Тут Кузнецова ненадолго замолчала. Видимо, думает. А потом спрашивает: – Это вы так быстро приехали? – Ну да, – отвечаю я. – Одна нога здесь, вторая – в море. Кузнецова опять замолчала. Ну и я ничего не говорила, чтобы она подумала как следует – это ей полезно. Думала она минуты три. А затем выдает: – А вы на поезде ехали? Я ей говорю: – Ты совсем рехнулась, что ли? Как бы мы успели на поезде? За пару часов-то? – Не знаю, – говорит Кузнецова. – На скоростном. Я ей: – Ты где ж видела такие скоростные поезда? А она их видела, оказывается, по телевизору, в Японии. И тогда я спрашиваю: – Но мы же не из Японии ехали, правда? Она совсем грустно, чуть не плачет: – Не знаю… Мне ее жалко стало, что я над ней издеваюсь, она ведь такая бестолковая. Папа частенько говорит, что человек я вредный и недобрый. А я вот, оказывается, добрая и пушистая. В общем, успокаиваю ее: – На самолете мы, на самолете! Билеты сдали на поезд, и вперед, вверх, в небо, к морю! Кузнецова расцвела: – И ты уже купалась? Я ей: – Да вот сейчас в море. Далеко не захожу, чтобы телефон не замочить. Кузнецова прямо представила, как я там на море с телефоном. Даже я не могу этого представить, а она запросто. И говорит с придыханием: – Ух ты… А я: – Это не ух ты, тут и утонуть можно. И она так заботливо: – Ну ты далеко не заходи тогда. Я говорю: – С телефоном не буду далеко заходить. – А у вас там жарко? – поинтересовалась Кузнецова. – Вообще, – говорю, – жарища. На мне можно яичницу жарить, так жарко тут у нас, на море. Тут Кузнецова решила меня успокоить: – У нас тут тоже жарко. Я посмотрела в окно. Очень кстати подул ветер и сгустились тучи к дождю. Надо же, не ожидала, что Кузнецова сможет мне соврать. Оказывается, на это фантазии у нее хватает. Я ей сказала: – А мне кажется, что у вас там собирается дождь. Слишком уж тут жарко. Не бывает так, чтобы сразу в двух местах жарко было. Кузнецова засомневалась: – Правда? – но тут же решила сменить тему: – А парни там есть? Красивые? – Полно, – заверила я. – Хоть отбавляй. И все в квадратиках. – Каких еще квадратиках? – спросила Кузнецова. – Коричневых, – сказала я ей. – Которые на пузе. Накачанные которые. Пресс. И все квадратики лоснятся, блестят, ну просто глаз не оторвать. Кузнецова прочно замолчала. Только дышала в трубку. А потом попросила: – Ты мне пофотаешь? – Пофотаю, пофотаю, – благосклонно пообещала я ей. – Ой, спасибо! – расцвела Кузнецова. И тут очень некстати в комнату зашел папа с пылесосом. Уж не знаю, зачем он решил сделать уборку. Наверное, потому же, почему бабушка поливала у нас сегодня цветы. Кузнецова сразу спросила: – А что там у вас шумит? Я ей говорю: – Море шумит. Чайки кричат. Набор звуков, называется «морской». – Ааа… – с сомнением протянула она. Папа шепнул: – Хватит морочить человеку голову. Прикрыв рукой трубку, я ему ответила, что ничего я не морочу. А Кузнецова мне тут совсем подозрительным голосом сказала: – Мой папа говорит, что ты по городскому телефону звонишь. Дурацкий определитель номера! Нет, наверняка, если бы у меня не вились волосы, то все было бы нормально. А так… Я пошла совсем уж ерунду Кузнецовой говорить. – Это такая новая услуга на мобильном, – объяснила я. – «Звонок с домашнего» называется. Чтобы те, у кого есть определитель номера, не определили, что ты звонишь с мобильного. Папа, который увлеченно пылесосил мой диван, покачал головой. А Кузнецова спросила: – А зачем? И тут я пришла в ярость: – Я же говорила! Затем, чтобы те, у кого есть определитель номера, не определили, что ты звонишь с мобильного!!! Все, Кузнецова! Элементарных вещей не понимаешь! Я пойду в море, заброшу мобильный телефон в волны, потому что нет смысла объяснять тебе хоть что-нибудь! – Ты мне пофотать обещала, – осторожно напомнила Кузнецова. – Уже фотаю, успокойся. Пока! – Пока! – сказала Кузнецова, и я повесила трубку. Папа тут же перестал пылесосить и вышел из комнаты. И то, что у меня полдивана в пыли, ему было неинтересно. Видимо, как только я договорила, ему сразу стало любопытно, как там бабушка – все еще поливает цветы или уже пересаживает их в новые горшки? В общем, не знаю, как мы все-таки умудрились доехать до моря. Такими темпами мы разве что за город смогли бы выехать, и то сразу же вернулись бы домой. Но мы доехали! В вагоне я занимала родителей такими разговорами: – будет ли заметна моя кучерявость, если я все-таки постригусь налысо? – как из имени Евдокия получить имя Дуся, если в двух этих именах пересекаются только две буквы? – как поправить очки раз и навсегда? – поливает ли бабушка в данный момент цветы? – если я тоже буду орать, то этот ребенок с соседней полки успокоится или нет? Родители в основном молчали, папа только вскакивал на предложения проводников перейти из плацкарта в купе, но мы его усаживали обратно. |