Онлайн книга «Страна Арманьяк. Рутьер»
|
– Сколько в нем? – Ровным счетом две тысячи пятьсот монет, – радостно отрапортовал шотландец, пристукнув ладонью по столешнице от избытка эмоций. Немало, однако. Но и немного, учитывая масштабы моих задумок. А вообще, хрен его знает, в ценах я до сих пор слабо ориентируюсь. Разные они в, казалось бы, близких городах. – Моих личных денег сколько? – Шестьсот ливров! – гордо доложил Тук. – Обол в обол. Это с монетой, взятой у эконома. Вот это уже лучше. А… Стоп! – Сколько денег у работорговцев взяли? – Щас… – Тук допил вино, запихал в рот кусман рыбы и заорал, шамкая: – Иошт, доклад! Скотт, одним словом… Из соседней комнаты появился мой паж и поставил на краешек стола тяжелый сундучок… – Это чья обязанность? – Я прищурился и посмотрел на шотландца. – Так… моя, монсьор, – немного смутился Тук. – Ну и парню практика нужна. Для чего я его считать-писать учил? – Ладно… – смилостивился я, ибо сил гневаться уже не было, и показал на край стола: – Садись там, Иост, докладывай и поешь. Парень довольно вспыхнул от оказанной чести – еще бы, с сеньором за одним столом пригласили откушать! – и, вытянув из рукава клочок бумаги, затараторил: – Значица, так… четыре десятка кучек по десять десятков вот таких монет… – Парнишка вскочил и передал мне в руки серебряный су. – Тебя что, дамуазо Логан дальше десяти не научил считать? – поинтересовался я у пажа, покрутив монету в руках. – Учил, конечно, но я так считаю для пущей надежности, – поклонился мальчишка. – Значица, дальше… И две кучки по десять монет вот таких… На этот раз он мне вручил золотую монету с каким-то мужиком, на коленях принимающим знамя из рук Иисуса Христа. – Как называется? – Я бросил ее Туку. Шотландец мельком глянул на монету и вернул ее Иосту: – Цехин. Венецийский цехин, монсьор. Добрая монета. Иост сверился с бумажкой и продолжил: – И три кучки по десять монет вот таких… В моих руках очутился серебряный стюрвейер. – Так сколько итого? – спросил я у парня и поощрительно улыбнулся, ожидая, что он мне отбарабанит сумму. Но дождался только сконфуженного выражения лица у мальчишки. – Так далеко мы еще не учили, монсьор… – промямлил он. – Эх ты, разумник… – Я ласково потрепал его по непослушным вихрам и разрешил поесть. – Серебра примерно на двести ливров, монсьор, ну и тридцать золотых цехинов, – подытожил Тук. – Братец, а ты прикидывал, сколько весь товар со шебеки стоит? – Дык точных цен мештных я не знаю, моншьор, – прошамкал с набитым ртом шотландец, – тут не Бургундия. Но мнится мне, что этот шид ободрать хотел эконома как липку. Шами пошудите: за рабов по шетыре гульдена – это уже што двадцать, и товару у нас на три шотни, не меньше… – Прожуй. – Што, моншьор? – опять прошамкал Тук и, состроив зверскую рожу, показал кулак отчаянно старавшемуся сдержать смех Иосту. – Ладно… proechali… – Я махнул рукой, удобнее устроился в кресле и, попивая вино, постарался прикинуть свои дальнейшие действия. Трофейную монету однозначно реквизирую в свою пользу и пущу ее на обустройство мастерских. Литейка обязательно нужна, оружейная мастерская, кузня… и все такое прочее. Опять же деревеньку вторую заложу – для своей дружины, мастеров и управителей. Селить их в Гуттене и смешивать с сервами считаю нецелесообразным. Разница великая между ними в статусе. Если денег не хватит на все, сотню возьму из бочонка, а остальное – в резерв. Это не мои личные деньги, а деньги компании, на нее и будут тратиться. Оружия прикупить – вооружить пополнение, хватит с головой, но это только в базовом варианте, а с претензией и на остальную экипировку – опять расходы предстоят. Со временем шебеку возьмусь перестраивать, и гавань нужно в бухте оборудовать… Еще чего интересного надумаю – вот тут заветный бочонок и пригодится. А замок… для обустройства и восстановления замка у меня есть хренов работорговец в подвале. Стратегический ресурс, ёптыть. Если я правильно все понимаю, папаша за своего сыночка, при правильном подходе к ведению переговоров, мне второй замок построит. И не только. Хотя всякое бывает… Ладно, хватит пузо набивать, под дверью ближники мои уже топчутся, соображения свои изложить хотят. Пошарил взглядом по столу, выбирая, что еще слопать… И понял, что просто не влезет. Обожрался… Ну и не надо. Возле каморки, наспех оборудованной под кабинет, толпились ближники, и немного в стороне жался к стене староста, боязливо косясь на вооруженных до зубов головорезов. Из общего вида немного выбивались Фиораванти и Фен, они сидели на корточках и что-то вполголоса обсуждали в компании моего обер-мэтра-бомбардира Пелегрини. Архитекторов уже переодели, вымыли, обрили, и теперь оба щеголяли лысыми головами. И это правильно, нечего лишних насекомых разводить. Невольно припомнилось, как я встретил Тука, и как он после купания в ледяном ручье по моей настоятельной просьбе брил себе голову кинжалом. Твою же мать, как быстро время летит… А теперь вон у скотта грива уже как у лошади выросла, и он по моему примеру стягивает волосы в хвост на макушке. Но они у него длиннее, я периодически свои по плечи обрезаю. Согласно бургундской моде… модник, мля… Волосы, конечно, дело наживное, чего не скажешь о месте их произрастания. Но с головами вроде у ученых все в порядке. Граждане приближенные, увидев меня, дружно приняли строевую стойку и застыли в томлении – кого же капитан дернет первого на ковер? – Маэстро Фиораванти… – бросил я на ходу и вошел в комнату. – Прошу… Стараниями челяди комнатушку уже привели в более-менее презентабельный вид. Смотрелось, конечно, еще по-сиротски, но стол с креслом присутствовали. Даже ковер и пару древних гобеленов на стену повесили. Ничё… без претензии, но со временем я тут Версаль устрою или даже лучше. Поправил подушки на венецианском кресле и уселся поудобнее. Мне в этом кресле еще часа три сидеть, а седалище чай не казенное. Взял со стола очиненное гусиное перо и немножечко затосковал по-своему золотому «паркеру», оставшемуся в двадцать первом веке… М-да… печально, но, как это ни странно, я уже этих мелких бытовых неудобств почти не ощущаю. Даже свыкся с бритьем жуткой опасной бритвой. Да и хрен с ним… Ну и где эта творческая личность? Креакл, его мать… Итальянский архитектор бочком проник в кабинет, загруженный рулонами бумаги. Иост уже успел мне нажаловаться, что тот выпросил почти все наши запасы писчего материала и гусиных перьев с чернилами. Но я приказал не жлобиться и отдать все, что потребует. – Присаживайтесь, маэстро, – показал я ломбардцу рукой на табурет, – и докладывайте. |