Онлайн книга «Страна Арманьяк. Рутьер»
|
– Ты его постоянно защищаешь. – Конт недовольно дернул головой. – В его возрасте пора бы уже и повзрослеть. Я, как сейчас помню, дела государственные решал в его годы… – Он и повзрослел, – контесса опять улыбнулась, тактично прервав мужа, – он скоро станет отцом двух очаровательных девочек… – Плодить бастардов – нехитрое дело… – Жан д’Арманьяк нахмурился, но на лице пробивалась тщательно скрываемая улыбка. – Лучше бы задумался, как вернуть положенное… – Секундочку, секундочку… – я возмущенно вскинулся, – какие девочки? Мама́, папа́, – вы это о чем? И проснулся… Черт, опять сон! Пора бы привыкнуть и не реагировать так заполошно. Но о каких девочках мама говорила? Что за бред? Матильда прислала письмо, в котором уверяет, что носит мальчиков. Уже четыре месяца как носит. И Самуил, хренов лекарь, клятвенно подтвердил это… А если?.. Обрежу пейсы иудею за дезинформацию… От ужаса и разочарования открыл глаза и не сразу понял, где нахожусь. Большие резные дубовые панели на стенах. Гобелены с вышитыми на них сценами псовой охоты. В громадном, богато украшенном цветными изразцами камине догорают дрова, исходя огненными сполохами. И богато накрытый стол, уставленный золотой посудой. Повернулся и уткнулся носом в копну иссиня-черных, пышных волос… Рядом со мной, мерно посапывая носиком, сладко спала, закутавшись в меховые одеяла, молодая женщина. Из-под бобрового полога выглядывали мраморно-белая изящная ножка и краешек изящно очерченной попки… Аделина. Аделина Беатриса фюрстерин Гессен-Дармштадтская, Ангальт-Цербстская, герцогиня Нюрнбергская, жена посланника Священной Римской империи при Бургундском Отеле. Между прочим, кажется, какая-то троюродная прапрабабка будущей императрицы всероссийской… Именно той, прославленной историками, кинорежиссерами и писателями Фике, ставшей Екатериной Второй. Охренеть… Прекрасная и развратная до невозможности немка, наставившая своему престарелому муженьку грандиозные ветвистые рога о множестве отростков немедленно по прибытии в Бургундию. И находимся мы с ней сейчас в ее охотничьем замке недалеко от Брюсселя. Карл перебазировал свой двор в Малый Отель, расположенный во Фландрии. А замок-то любезно подарен ей Карлом Бургундским… Презент в знак приязни и с определенными намерениями… Патрон мой сам далеко не против сходить на сторону, хотя и безумно любит свою жену Мергерит. М-дя… Прав папаня: пора бы и повзрослеть. А то Карлуша урежет меня на голову и не посмотрит, что я у него в фаворе. Дела сердечные – они такие… Стараясь не разбудить женщину, встал и побрел, шлепая босыми ногами по медвежьей шкуре, к столу. Налил себе полный бокал вина и жадно выпил. Вчера славно повеселились. Ох и славно. Фурия, а не девка, хоть и герцогиня. – Komm… – Аделина проснулась и, сонно щурясь, поманила меня к себе пальчиком. – Komm zu mir, mein lieblings großer Bär… [16] Немка откинула меховое покрывало и приподняла руками свои совершенные груди. Пальчики ее затрепетали на рубиновых сосках… О-ох… стервь… Какое тут, на хрен, благоразумие?.. – Jawohl, meine Königin! [17] – Бокал, звякнув, шлепнулся на стол, а я рыбкой нырнул в необъятную кровать. Зарычал, как медведь, и штыковым ударом ворвался в ее горячее лоно. – Bitte, langsam… [18] – горячо зашептала Аделина выгибаясь всем телом, и впилась коготками мне в спину. – Langsam, bitte, langsa-a-am… Бздынь… – Узенькое окошко разлетелось вдребезги, и на медвежью шкуру в россыпи слюды шлепнулся увесистый камень. Я пулей слетел с Аделины, схватил валяющиеся возле кровати пистоли и метнулся к окошку. Осторожно выглянул и разглядел под тусклым светом полной луны торчащего внизу осиновым колом юнкера Уильяма Логана ван Брескенса, причем одновременно отчаянно жестикулирующего и удерживающего в поводу своего жеребца. Что за хрень? Тук сегодня в карауле, обеспечивает с моими лейб-гвардейскими негрилами ближний круг охраны Карлуши. – Что там есть? – Немка выхватила из-под подушки миниатюрный стилет и тоже выглянула в окошко. Рассмотрела Тука и грязно выругалась: – Grune Scheise!.. [19] Что есть там делать этот Soldat?.. [20] – Это мой оруженосец. – Я знать… – Аделина разочарованно вздохнула, бросила на пол стилет и прижалась ко мне. – Ты уходить? – Да, моя роза! – Gut [21] . Делать это тихо и быстро… – Немка, отблескивая в мерцающем свете тлеющих поленьев в камине идеальными ягодицами и другими очаровательными выпуклостями голенького тела, решительно метнулась к кровати и вытащила из потайного ящика бухту шелковой веревки с узлами. Подскочила к окну и, укрепив крюк, опустила ее вниз. – А может?.. – Я, лихорадочно натягивая средневековые труселя и завязывая тесемки под коленями, показал рукой на дверь. – Nein [22] … – Аделина замотала головой, лукаво рассмеялась и потрепала меня по щеке. – Пусть будет romantische… Wie in dem Roman! [23] – Пусть будет клятая романтика… – печально согласился я и слегка хлопнул прапрабабку русской императрицы по задку. Эпичный жест… Это… Это как пенделя прапрадеду Гитлера дать. Не удержался я. Выглянул в окошко – и поежился. Высоко же, твою мать… Мать его за ногу. Еле взобрался сюда, в башню, по этой чертовой веревочке, а теперь по ней же и вниз? Я что, акробат? Египетская сила, чего только не сотворишь ради шикарного перепиха… Последний жаркий поцелуй – и я, брякая эспадой и матерясь как сапожник, полез в окно. Мама… Но слез-таки благополучно, умудрившись не сверзиться. Опыт, ёптыть… Спрыгнул на хрустящий иней и зашипел на Тука: – Что там за нахрен у тебя случилось?.. До утра подождать не мог?.. – Ой, монсьор!.. – запричитал приглушенно скотт, состроив встревоженную рожу. – Его светлость вас немедленно требует. Даже ногами топочет. Кричит: подайте мне барона ван Гуттена по государеву делу, хоть тресните!.. Вот я и сорвался. |