Онлайн книга «Кошка колдуна»
|
– А шнуровку сделаем сзади, как положено даме, – хмыкнул Диху, подходя к своей модели и критически меня оглядывая. – А чтоб тебе было проще одеваться и раздеваться, спереди нашьем пуговицы. Так и статус обозначим, и от необходимости заводить горничную тебя избавим. И меня. Не испытываю ни малейшего желания вешать себе на шею еще одну девицу. Кусок ткани крепко обхватил талию и грудь, превращаясь в плотно облегающий лиф, с довольно низким вырезом, чтоб виднелась рубашка. Я вздрогнула, когда на лиф вдруг, как живые, запрыгнули серебряные пуговицы. Они как-то совсем по-куриному потоптались, прежде чем угнездиться в положенном месте. – А рукава? Вместо ответа на вопрос сид сотворил отдельно рукава, и они самостоятельно пришнуровались, а в их разрезы выпустилась, тоже волшебным образом, рубашка. Когда работа была закончена, Диху отошел в сторонку и посмотрел на дело чар своих взглядом усталого живописца. – Ну, ничего… Для начала сойдет. Я осторожно оглядела себя со всех сторон. Плотная ткать благодаря шнуровке сидела как влитая, а тяжелые складки получились на бедрах. Юбка вышла пышная, и ходить в ней, не падая, еще надо было приноровиться. Но все же этот покрой казался привычнее, чем русский летник. – Спасибо! Моя благодарность была искренней. Правда, мне очень понравилось все: и платье, и его сотворение при помощи волшебства. Диху это, определенно, чуял. – Помни мою доброту, девушка. То-то же! Диху торопился. Это было заметно всякому, у кого имелись глаза, тем более невольнице, вынужденной находиться при хозяине денно и нощно. То ли надоел сиду Новгород до чертиков, то ли соскучился сын Луга по зеленому Эрину, а скорее всего и то, и другое вместе. Спешил так, будто гнались за ним или же сам устремился в погоню. Ни на детинец не дал мне толком посмотреть, ни по улицам пройтись. Интересно же! Любой археолог отдал бы полжизни, чтобы своими глазами увидеть подлинную средневековую жизнь новгородцев. И вторую половину – за возможность подержать в руках кувшин, чьи черепки потом найдут глубоко в земле. По двум-трем его осколкам будут гадать о форме сосуда целые университетские кафедры. Но вредный сид в намерении ехать немедля остался непреклонен, как скала. Должно быть, боярские домочадцы надивиться не могли кипучей энергии, нежданно проснувшейся в скучном заморском чародее. Что ни говори, а Диху отлично замаскировался; горбатому, кособокому и криворотому колдуну никто и не пытался докучать. А уж как радовались новгородцы, что он наконец-то уезжает! Пример беспокойного сида заразил Прошку, и тому тоже не сиделось на месте. – А в Британии университет есть? А боярского сына в Оксфорд возьмут? А где лучше Мастера Сил – в Лондоне или в Лютеции? – пытал он попеременно то Диху, то меня, стоило лишь сознаться в наличии вузовского диплома. – Так ты у себя там ученая была? Я честно попыталась объяснить суть своего образования. Тщетно. Прошка недоверчиво морщил лоб, а сид лишь ухмылялся. – Она собиралась деревню построить и туда чужеземцев возить, чтобы показывать, как русские люди живут. За деньги, между прочим. – Это очень интересное и полезное направление, – отбивалась я. – И ничего плохого в том, чтобы познакомить иностранцев с нашей культурой, нет. – Хитро придумано. Научишь меня этой своей куль-ту-ро-ло-гии? Кто бы сомневался. Прохор Иванович больше всего на свете хотел учиться. Было бы чему и у кого. – Я смышленый, я быстро пойму, почему тебя затянуло к нам, – великодушно пообещал мальчик, вдруг посочувствовав мне, очутившейся в общем-то по его милости в такой немыслимой дали от родного дома. – Есть у меня подозрение одно… – Какое? – Не скажу пока, – заупрямился юный маг. – Дядька Михаил говорит: «Не показывай дурню половину работы». Паче того девке. И как ни допытывалась, так и не признался, что за подозрение такое. – Тогда я тебе не расскажу про Оксфорд, – в шутку пригрозила я. – А я тебе про Тверь! – как ни в чем не бывало, парировал Прошка. В современной мне Твери я бывала только проездом. – И что же там такого есть особенного? – Да ты чего, девка? А кремль из белого камня? А столичный торг? Прошлогодний визит с отцовским посольством по дипломатическим делам в столицу Великого Тверского княжества произвел на отрока огромное впечатление. А его рассказ о чудесах многочисленных храмов и красотах каменных мостов через Волгу и Тьмаку здешней «другой» Твери, в свою очередь, на меня. Не разоряли славный русский город монголо-татары хана Батыя, не жгли и не разрушали до основания, вот и росла стольная Тверь. И в противостоянии с Москвой оказалась сильнее. А еще в Твери жил Мастер Сил из самой Индии родом – великий волшебник и зодчий Даярам. – Купец Никитин его пригласил погостить, но, видать, понравилось индусу у нас. – Это тот, который Афанасий Никитин? – Ну да, он самый! А Даярам построил храм по образцу индийскому. Краси-и-ивый! Весь в резьбе тончайшей. Прямо как из кружев, а не из камня. И волей-неволей я вынуждена была согласиться – Тверь, конечно, заслуживала того, чтобы ее увидеть. Хотя бы ради индийского чуда в сердце русской земли. Мерещился на берегу Волги и в окружении рубленых изб то ли белоснежный торт Тадж-Махала, то ли многоярусная резная башня. Диху напоследок окинул меня придирчивым взглядом с головы до ног. Портняжные труды свои он, конечно, оценил высоко. – Хорошее платье получилось. Только и ты теперь веди себя с достоинством. Никаких разговоров – ни с купцами, ни со слугами, ни уж тем более с охраной. – А если меня спросят о чем-нибудь? Сид раздраженно скрипнул зубами. – Запомни, ты – со мной. Никто не осмелится с тобой заговорить. Диху со стороны смотрелся весьма зловеще в своей мантии. Я не единожды наблюдала, как встречные новгородцы обходили ученого мага по кривой и усиленно крестились, отводя от себя зло. Я все думала, кого же он мне напоминает в этом образе. Что-то знакомое и даже знаменитое… Извелась прямо-таки вся. И вдруг, когда сид прошипел сквозь зубы какое-то заковыристое ругательство на древнеирландском, меня осенило: – Точно! Вылитый Северус Снейп! – Что-что ты сказала? Слово, как говорится, не воробей. И даже не снитч [3] . – Ты мне напомнил героя одной книги – волшебника из академии магии, – осторожно пролепетала я, сжимаясь в комочек под парализующим волю взглядом Диху. – Он был хороший человек, как потом стало ясно… И смолкла, вняв отчаянной пантомиме Прошки, который из-за спины сида пытался призвать к благоразумному молчанию. |