Онлайн книга «Невидимая связь»
|
– Нет, все в порядке. Просто думаю о том, что на следующей неделе нужно возвращаться в школу. Все же, хотя дни проходили в явной гармонии, она продолжала волноваться. Но тут случилось кое-что, значительно улучшившее ее финансовое положение. Но известие само по себе было шокирующим. Как-то днем, когда Дик разговаривал по телефону с одним из своих нью-йоркских помощников, раздался звонок на ее линии. Она с трудом встала с дивана, чтобы взять трубку. Дик раньше закончил разговор и, когда она повесила трубку, уже стоял за ее стулом. Несколько секунд она тупо смотрела на телефон. – Надеюсь, ничего страшного? – не унимался Дик. Она стряхнула тревожные мысли и рассеянно взяла его за руку. – Нет, ничего плохого. Скорее, хорошее, – пробормотала она, прежде чем снова погрузиться в свои мысли. – Лейни, – засмеялся он, тряхнув ее руку, словно хотел разбудить. – Мне клещами из тебя тянуть каждое слово? – О, прости, это риелтор из Талсы. Перед отъездом я выставила дом матери на продажу. Сказала риелтору, что продать нужно срочно. Вся мебель так там и осталась. Она звонила сказать, что несколько раз показывала дом супружеской паре и они готовы подписать контракт. – Прекрасные новости! Она попыталась улыбнуться, но не смогла. – Да. – Иди сюда, – шепнул он, потянув ее на диван. – Что тебя беспокоит? Лейни, злясь на себя, отвела глаза. – Глупо, конечно. Я действительно хотела продать дом, но… – Твоя мать умерла? – Да, – кивнула она, недоуменно глядя на него. – Но ведь ты знал это, верно? – Я предположил, когда ты сказала, что одна на всем свете. Но ты никогда о ней не говорила. – Не говорила? – переспросила она дрожащим голосом. – Странно. Он долго изучал ее, прежде чем спросить напрямик: – Когда она умерла? – Почти два года назад. – Как? Она дрожащей рукой откинула волосы с лица: – Мы думали, что у нее язва. Но все оказалось… гораздо хуже. Она судорожно схватилась за горло. – Ее положили в больницу, но через несколько недель она умерла. Он стиснул ее руки. – Если не хочешь, ни к чему продавать дом. Позволь мне позвонить риелтору и посоветовать не торопиться, пока не примешь окончательного решения. Первым ее порывом было согласиться. Но возобладал здравый смысл. Если Дик попытается получить право опеки над ребенком, ей понадобятся деньги. – Нет-нет, – отказалась она. – Я никогда больше не буду там жить. Лучше его продать. Риелтор просит меня приехать в субботу. – Я отвезу тебя. – Я сама поеду. – Я отвезу тебя. – Кусты нужно подстричь, – заметила Лейни, когда машина остановилась на подъездной дорожке дома, в котором они с матерью жили, сколько она себя помнила. Этот район был одним из самых старых в городе. На тротуарах зияли трещины, асфальт был испещрен дырочками от каблуков. Ее нервы были натянуты так, что казалось, вот-вот лопнут, особенно сейчас, при виде дома. Дик был неумолим, когда речь шла о поездке в Талсу. А она жалела, что не приехала одна. Если она окончательно расстроится, лучше ему не видеть ее в таком состоянии. – Я слышал, что риелтор уже наняла кого-то привести двор в порядок, – сообщил Дик, глядя на дом сквозь лобовое стекло. – Да. Им не терпится въехать. – Трудно их за это осуждать. Они платят наличными. Лейни все еще не пришла в себя после событий в офисе риелтора. Всего час назад они встретились с четой пенсионеров, готовых отдать всю сумму сразу. Бумаги были уже составлены и ждали подписи. Дик изучил их с дотошностью адвоката и одобрительно кивнул. Но, увидев расстроенное лицо Лейни, отвел ее в сторону и прошептал: – Подписывай, только если хочешь, дорогая. Еще не поздно все отменить. – Нет, я подпишу. Покупатели хотели приобрести все электроприборы и мебель, которые пожелает оставить Лейни. Муж был профессиональным военным, и они объехали весь мир, поэтому громоздких вещей у них почти не было. – Я продаю все, что есть в доме, – решила Лейни. – Но хотела бы еще раз там побывать и убедиться, что не оставила личных вещей. А потом верну ключи. Теперь она жалела, что настояла на этом единственном условии. Сама не зная почему, она страшилась входить в дом. Ноги словно налились свинцом, когда Дик открыл входную дверь и знаком пригласил ее войти. Внутри царил полумрак и стояла неестественная тишина, какая бывает в пустых домах. Все шторы были задернуты. Атмосфера была похоронной, угнетающей, воздух – сырым. Комнаты казались гораздо меньше, чем помнила Лейни. Она переходила из одной в другую, оглядываясь, но ни до чего не дотрагиваясь. Спальня была пуста, если не считать мебели. Уезжая, она взяла с собой все, что хотела. В спальне матери тоже не было личных вещей. Лейни все убрала после ее смерти. Отдала в благотворительный магазин одежду и другие мелочи. Наконец она снова оказалась у двери, с видом несчастным и одиноким. – Ты ничего не хочешь взять отсюда? – спросил Дик, прервав молчание впервые с той минуты, как они вошли в дом. Втайне он был поражен. Ни восклицаний восторга над вещью, воскресившей дорогие воспоминания, ни растроганных слез. Недавно, навещая родителей, он с братьями и сестрами сделал набег на чердак. Это был день раздумий, грусти и веселья, когда на свет появлялось одно забытое сокровище за другим. А Лейни казалась чужой в этом доме. – Нет, – обронила она. – ничего. Дик вдруг сообразил, что дом был больше чем пуст. В нем не было жизни. Словно киношная декорация. Все на своих местах, но кажется двухмерным. Ни глубины, ни центра, ни индивидуальности, ничего, что делало бы его единым организмом. – Как насчет личных вещей, сувениров, семейных фотографий, чего-то в таком роде? – Фотографий нет. У матери не было камеры. – Ни одного снимка? На которых было бы видно, как ты растешь? – удивился он, не скрывая недоверия. Она вызывающе уставилась на него. – Терпеть не могу сантиментов! Что это за мать, которая не собирает горы фотографий дочери? – Может, у твоих дедушки с бабушкой? – пробормотал он. – У меня их не было. Никого. Только мать. Она принялась беспокойно бродить по гостиной. Он ходил по пятам. – Когда умер твой отец? – Я была маленькой. Не помню. |