Онлайн книга «Шекспир мне друг, но истина дороже»
Василиса с трудом поднялась – тоже сильно замерзла! – и подошла. – К Софочке я не поеду, – сказала она тихо, но твердо. – И не надо. Я отвезу тебя домой. – Дай мне слово, что не станешь ее ни о чем спрашивать. – Не дам! – сказал Федя Величковский и подтолкнул ее в салон. Утром выяснилось, что Максим Викторович, Федин начальник, в гостинице не ночевал, а был неизвестно где. Федя звонил ему с упорством, достойным лучшего применения, весь вечер – никто не отвечал, – а потом с утра, когда понял, что в номере Озерова нет. Он стучал и бросался на дверь довольно долго, уже поняв, что никого нет, и вызывая подозрения у проходивших по коридору постояльцев. – Никто не открывает, – сообщил он одному, самому любопытному. – А мне что делать? У меня начальство пропало! И еще жалко было домашней заготовки!.. Федя собирался ввалиться в номер Озерова с дедушкиным биноклем – бинокль он прихватил из дому, чтобы любоваться волжскими далями, – и цветным журналом, где предлагалась местная «элитная недвижимость». Журнал был прихвачен на стойке портье. Федя собирался по обыкновению усесться на полу и рассматривать журнал в перевернутый бинокль. Когда Озеров спросит, зачем он так делает, Федя ответит – чтобы цены казались меньше. С биноклем на шее, – тот был военный, тяжелый, настоящая оптика, – и со свернутой в трубку «Элитной недвижимостью» в руке Федя походил по коридору туда-сюда. …И что это значит? Куда начальник мог подеваться? Романтические приключения Федя отверг сразу – вот уж на Озерова не похоже! Что тогда? Несчастный случай? Какой-нибудь форс-мажор? Уехал в Москву?.. Он вышел на улицу и кругом обошел стоянку. Озеровского джипа не было! Уговаривая себя не беспокоиться, Федя вернулся в гостиницу, сел в буфете так, чтоб видеть стеклянные двери, и попросил чай и яичницу. Журнал и бинокль он положил перед собой на стол, и теперь они ему мешали, все время попадались на глаза. Вчера вечером они расстались возле театра – его окликнула Кузина Бетси, а Максим Викторович собирался провожать Лялю. Может, Ляле позвонить?.. Он позвонил Озерову. Длинные гудки, и больше ничего. Принесли яичницу, Федя съел ее и не понял, что съел. Какая-то девушка подошла и попросила зажигалку. Он сказал, что у него нет зажигалки, и не понял, зачем девушка подходила. Потом он еще раз позвонил Озерову – длинные гудки, а потом «в настоящее время абонент не отвечает, оставьте сообщение после звукового сигнала». – Максим Викторович, позвоните мне, – сказал Федя, хотя знал, что Озеров никогда не пользуется автоответчиком. Он выпил чай, попросил еще, и еще выпил, а потом позвонил Василисе. – Кузина Бетси, это я, – сказал он, стараясь быть жизнерадостным. – Как ваши дела и вообще здоровье? – Федь, – ответила Василиса тихо, – я решила, что с Софочкой все-таки нужно поговорить! Ты прав. – Что ты шепчешь? – Тут бабушка рядом, я не хочу, чтобы она слышала. Мне кажется, у нее просто можно спросить, цела ее коробка или пропала после… после того случая. Это действительно может быть важно. – Озеров куда-то делся, – сообщил Величковский. – Вчера не отвечал, сегодня не отвечает. В гостинице его нет. И машины нет. – Господи, – перепугалась Василиса, – куда он мог деться? – Я не знаю! – сказал Федя. От того, что он поговорил с ней об Озерове, ему стало немного спокойнее. – Может, он в театре уже? Уехал рано утром! – Или там ночевал! А мне не отвечает, потому что решил меня уволить. – Федька, не болтай. – Ты когда на работу поедешь? – Мне в университет надо, прямо вот очень надо! А часам к трем я подъеду. – Там и встретимся, – решил Федя. – Ты мне позвони обязательно, когда Максим Викторович объявится! Федя пообещал позвонить и еще раз набрал Озерова. И тут он его увидел. Максим Викторович почему-то без куртки в одном свитере входил в стеклянные двери. – Шеф! – радостно закричал Федя и замахал руками. – Я здесь, шеф! Озеров кивнул и прошел мимо к лифтам. Федя ничего не понял. Подхватив со стола журнал и бинокль, он ринулся следом и вскочил в лифт, когда двери уже закрывались. В лифте почему-то невыносимо воняло гарью. – Шеф, я весь на нервах, – заговорил Федя. – Вы пропали, джип пропал, все пропало! Чем вы занимались все эти годы разлуки? – Тушил пожар, – сказал Озеров. – Потушили? – Потушил. И тут Федя понял, что он говорит… всерьез. Абсолютно всерьез. Левая рука у шефа была забинтована, и он как-то странно и неестественно ее держал, как собака раненую лапу. Щегольский синий свитер крупной вязки был весь измазан сажей и прожжен в нескольких местах. Вельветовые брюки в потеках и пятнах. В светлых волосах черная грязь. – Так, – сказал Федя Величковский, – понятно. В молчании они дошли до номера Озерова, он полез было в карман за карточкой, отпиравшей магнитный замок, сморщился и сказал, что ключа нет, потерял. Пока Федя бегал к администратору, пока объяснялся, пока делали новую карточку, Максим сидел на полу в коридоре. По всему коридору тянуло гарью и близким пожаром. Потом примчался Федя и открыл дверь. Кряхтя и тихо ругаясь, Озеров стянул штаны и свитер и вышвырнул одежду на балкон. Ушел в ванную и долго не выходил. Федя сидел тихо притаившись. Лилась вода, и Озеров все что-то бормотал. …Какой пожар он тушил, где?! Как это получилось, что шеф ввязался в такое дело?! Озеров вышел в полотенце, кое-как обернутом вокруг пояса, и Федя вытаращил глаза: руки начальника все были в неровных красных пятнах, сильно воспаленных. Ниже полотенца тоже пятна. И на груди. – Обжегся, – пояснил Озеров, морщась. – Перестань таращиться. Федь, у тебя есть запасные штаны? У меня только джинсы, а сейчас мне в них не влезть. – Да, – сказал Федя. – Конечно. И не двинулся с места. – Свитер тоже принеси. Да не смотри ты на меня с таким ужасом, тоже мне красна девица! – вдруг рассердился обожженный и, видимо, героический шеф. – Все нормально! Федя кинулся выполнять приказ, но немного притормозил: – Я не понял, кто погорел-то? – Дом Ляли Вершининой подожгли. Мы потушили. – А она сама?! – Жива. Федя перебежал в свой номер, вытряхнул из рюкзака все свое барахло и стал лихорадочно рыться. Широченные штаны, огромная кофта на пуговицах, безразмерная, застиранная футболка с картинкой – медведь, составленный из слова «enjoy». «Enjoy» было набрано на разные лады, смешно. Еще, наверное, понадобятся носки… или нет? |