Книга Левиафан, страница 55 – Дэвид Линн Гоулмон

— Капитан! — окликнул Сэмюэльс, подбородком показав охранникам, чтобы те отошли. Они поглядели на Александрию и, когда та кивком подтвердила, что все в порядке, удалились — все, за исключением Тайлера.

Привалившись к композитной стенке корпуса, Эрталль повесила голову. Подавшись вперед, Сэмюэльс взял капитана за руку.

— Умоляю, коммандер, я в порядке, просто устала, — огрызнулась она, стряхивая его руку.

— Мэм, я просмотрел личные дела этих людей. Можете спрашивать у них что вздумается, но если они не захотят, то не скажут вам ни слова. — Он оглянулся на Тайлера, не сводившего с Сэмюэльса взгляда своих серо-стальных глаз. — Если только не собираетесь их пытать.

— Если придется, буду пытать. Капитан хочет знать, что этим людям известно о ней и… ее семье, и я добуду нужные ей ответы.

— Зачем? Какой вред может причинить эта группа — да и вообще кто бы то ни было, если уж на то пошло, — нам или «Левиафану»? Мы неуязвимы. Как только мир узнает о бедствии, угрожающем биологическим видам в заливе, я просто уверен, он сам же и поможет в их спасении. Тащить их на борт было ошибкой, но они не обязаны платить за эту ошибку своими жизнями.

— Коммандер, вы уже во второй раз за сутки подвергаете мои приказы сомнению. Больше это недопустимо. Я ясно выразилась? — Ответа Эрталль дожидаться не стала, развернулась и зашагала по коридору.

Подступив к Сэмюэльсу, Тайлер поглядел на него сверху вниз:

— Слушайте капитана, мистер Сэмюэльс, и не заставляйте меня усомниться в вашей лояльности.

Первый помощник «Левиафана» проводил взглядом начальника службы безопасности, зашагавшего вслед за Эрталль, привалился к переборке и зажмурился, понимая, что происходит что-то странное и ему об этом ничего не известно. А если известно Тайлеру, то ничего хорошего это не сулит. И что хуже, капитан меняется прямо на глазах.

Комплекс группы «Событие», база ВВС

Неллис, Невада

Доктор Джин Роббинс буравил Карла Эверетта взглядом, будто хотел проглядеть в нем дырку. Капитан ответил ему тем же, добавив еще и малость от себя:

— Капитан, нельзя задавать «Европе» вопросы в такой вот манере. Думаете, она воспринимает вашу злость? Она зондирует другие компьютеры на предмет черных ходов в их системы, обходя все коммерческие и проприетарные системы безопасности, добавленные на данный компьютер после его производства и программирования.

— Я это понимаю, док, но нельзя же сидеть здесь и просто ждать. У нас времени в обрез, чтобы справиться с насущной проблемой. Профессор Элленшоу дал нам хорошую отправную точку с этой своей гипотезой, дал нам имя, так что, черт его дери, давайте там и начнем.

— По-моему, сперва мы должны проверить данные профессора — так нам не придется терять время, если он напутал в своих исследованиях.

— Послушайте, профессор Элленшоу давно доказал всем в этом комплексе, что на его результаты можно положиться. Он не какой-нибудь чокнутый, это блестящий ум, и чем скорее вы себе уясните этот факт, тем лучше. Начнем с его результатов, — сердито парировал Эверетт.

— «Европа», ты располагаешь информацией об исследованиях профессора Франсиса Эрталля… университет Осло… скажем, в 1935 году? — проговорил Роббинс, недовольный нотацией Карла.

В этот момент в комнату вошел Джек, натягивая резиновые перчатки. Роббинс укоризненно покачал головой, но продолжал что-то писать в своем блокноте.

— Надеюсь, вы не против. Мне надо посидеть в тишине и покое, пока Пит не организует для нас транспорт до Тихого океана, — пояснил Джек, подтягивая стул и садясь справа от Карла.

— Итак, опираемся на озарение профессора Элленшоу? — поинтересовался Эверетт.

— Мне кажется, он говорил о тишине и покое, капитан. Может, продолжим? Полковник Коллинз, мы не следуем протоколу «Европы» для чистых комнат, так что можете избавиться от перчаток.

Джек усмехнулся, когда Эверетт развернулся лицом к Роббинсу, но не сказал ни слова. Подойдя к мусорной корзине, Коллинз швырнул перчатки туда. Потом заметил что-то прямо под ними. Сунул руку и извлек другую перчатку, покрытую серебристым веществом, показавшимся очень знакомым. Пожал плечами и чуть было не швырнул ее обратно в корзину, но вместо того обернул в одну из собственных перчаток и припрятал обе в карман.

— Доктор Роббинс, «Европа» сформировала текст по нескольким подтвержденным экспериментам, проведенным профессором Ф. Эрталлем, университет Осло, с 1836-го по 1843 год. Список следующий:

— «Использование электрического тока, полученного от поршневого двигателя (парового)»;

— «Аспекты использования меди для пропускания электрического тока»;

— «Гидродинамическая устойчивость и глубинное разрушение платформ, наполненных кислородом»;

— «Очистка кислорода; отравление угарным газом».

Все они смотрели на появляющиеся слова и слушали «Европу» и даже не сразу поняли, что список закончился.

— «Европа», что у тебя есть на профессора после 1843-го? — спросил Эверетт.

— Информация извлечена из «Осло Геральд» от 3 июня 1843 года, в сообщении о гибели Франсиса Эрталля во время пожара в лаборатории университета Осло.

— Будучи военным моряком и исходя из этого списка, я бы сказал, что профессор работал над системами, имеющими отношение к конструированию подводных лодок, — сказал Карл, поглядев на Джека.

— По-моему, ты прав, капитан. — Джек наклонился к своему микрофону: — «Европа», был ли профессор женат?

«Европа» вставила роботизированным манипулятором еще одну программу.

— Акты гражданского состояния Осло сообщают о даме Александрии Эрталль, 1820-й по 1851-й, зарегистрированной в качестве супруги на момент смерти профессора. Сын: Октавиан Эрталль.

— Есть ли какие-нибудь газетные публикации о семействе Эрталль, числящиеся в исторических архивах, помимо связанных с достижениями и исследованиями профессора Эрталля? — вставил Роббинс.

«Европа» начала загрузку новых программ.

— Может, тут нас занесло не в ту степь, док? — заметил Эверетт.

— Возможно, но давайте двигаться вперед и перепашем эту степь в любом случае, чтобы продолжать с чистой совестью.

— Одна газетная публикация из Франции, датированная 19 сентября 1846 года, единственное упоминание фамилии Эрталль после некролога профессора Франсиса Эрталля в 1843 году, — проворковала «Европа» своим женственным голосом, одновременно печатая то же самое на большом мониторе.

— Какова суть этой французской статьи? — справился Джек без особой надежды, что это даст что-нибудь заслуживающее внимания.

— Заголовок следующий: «Норвежское семейство клеймит французского автора в гражданском суде».

— Ладно, и что за иск предъявили этому автору? — осведомился Эверетт.