Онлайн книга «Ликвидатор»
|
– Кто стоял во главе наркотрафика? – Семирядов и какой-то подполковник, неизвестный мне. – Как вы получили орден? – Попросил Семирядова и получил. – Сколько вам заплатили за переправку наркотиков? – Много. Триста тысяч долларов. Тогда это были очень большие деньги. – Расскажите о трех последних разработках. Трухин молчит. В чем дело? Я формулирую вопрос по-другому: – Меня интересует причина ликвидации Скребнева, Корнилова и Лавровской. Есть контакт! Вопрос понятен, и полковник начинает рассказ: – Мы с Семирядовым намереваемся завладеть бизнесом всех трех названных жертв. Вот оно что! Первый же ответ и сразу в точку. Однако сказанное Трухиным настораживает меня. С Корниловым все понятно, он содержал целый завод. Но как быть с покойным депутатом? Судя по материалам досье, бизнеса он не имел. И уж тем более его нет у Екатерины, работающей в медицинской лаборатории. – Неужели вас заинтересовало производство кирпича? – уточняю я. – Нет, – звучит монотонный голос полковника. – Мы хотим завладеть перспективным бизнесом. – Расскажите об этом подробнее. – Некоторое время назад Скребнев, Корнилов и родственники Лавровской решили объединить капиталы и создать крупную строительную компанию. Документы о слиянии готовы, осталась процедура регистрации. Кроме того, Лавровская после смерти мужа стала владелицей отеля в Германии. Его мы тоже хотели забрать. Веселенький план. Прямо десять баллов из пяти! – Понятно. Какие суммы вложены сторонами в перспективный бизнес? – Точных цифр не знаю. Совместный капитал хранится на отдельном банковском счете. По словам Семирядова, этой суммы хватило бы на строительство и оснащение большого современного завода. – Каким образом вы собирались осуществить захват? – Семирядов поддерживал дружеские отношения с депутатом Скребневым. После оформления документов депутата отработали «Провалом» и как основного акционера заставили подписать завещание, по которому весь пакет его акций отходил брату жены Семирядова, Войчуку Александру Алексеевичу. Я никогда не слышал о брате генерала, но сказанному верю. Находясь под воздействием препарата «Провал», человек не способен обманывать или нести чушь. – Несколько слов о Войчуке. Кто он? Чем занимается? – Ничего не значащий персонаж, – бубнит Трухин. – Полуживой тип, давно посаженный на иглу. Уже несколько лет находится в полной зависимости от генерала. Ясно. Обычное подставное лицо. Без пяти минут покойник. – Стало быть, для окончательной реализации захвата перспективной и прибыльной компании вам остается убрать Лавровскую как наследницу прав? – Да. – Потом вы все регистрируете на Войчука и разворачиваете собственное дело? – Да. – Автокатастрофа с гибелью родственников Лавровской организована вами? – Да. – Кто это сделал? – Капитан Георгий Водолеев и прапорщик Владимир Якунин. О Якунине я не слышал, с Водолеевым однажды встречался. Семирядов построил работу отдела таким образом, что мы, рядовые сотрудники, никогда не пересекались и даже не знали имен друг друга. Более того, мне до сих пор не было известно, сколько всего человек работает в отделе. – Расскажите о катастрофе подробнее. – Подробностей не знаю. Кажется, один управлял грузовиком и ехал по трассе навстречу, а второй в нужный момент вытолкнул легковой автомобиль с родственниками Лавровской под грузовик. Понятно. Знакомый трюк. Я тоже дважды его использовал, работая в паре с Костей Гордиенко. – Какие еще шаги предусматривает ваш план? – На финальной стадии планируется ликвидировать майора Пинегина и связную Забравскую. О, это еще интереснее! Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной, когда мой труп найдут весной. – Кто назначен исполнителем? – Кажется, профессиональный снайпер по имени Роман. Фамилии не слышал. Знаю, что он бывал в Афганистане и служил в подчинении у Семирядова. – Ваш план с отжатием чужого бизнеса – первый или раньше вы тоже грешили против закона? – Да, такое происходило и прежде. – Как часто? – Раза два в год мы заказывали ликвидацию богатых людей. Примерно треть их состояния отходила нам с Семирядовым. – Куда девались остальные деньги? – Десять процентов мы отдавали ближайшим родственникам, чтобы те не добивались полноценного расследования и не общались с прессой. Двадцать пять раскидывали по местным чинам. Остальное – тридцать пять процентов – уходило в Москву. Я помолчал, переварил полученную информацию, поглядел на часы и задал последний вопрос: – Значит, все обвинения против трех последних клиентов – ложь? Скребнев не крышевал банду наркоторговцев, Корнилов не содержал базу для временного хранения лекарственных препаратов, изготовленных на подпольном предприятии. Лавровская не занималась извлечением и продажей внутренних органов лиц без определенного места жительства? – Да, все эти версии были разработаны генералом и мной. – Зачем? – Чтобы майор Пинегин спокойно и без лишних размышлений убрал людей, мешающих нам. Я тяжело вздыхаю, качаю головой. – Да, вы с месье Семирядовым знаете толк в извращениях. – Что? – не понимает Трухин. – Ничего. На этом допрос окончен. Я убираю в карман диктофон, помогаю полковнику дойти до спальни. Кровать разобрана, подушка примята – видно, мой визит разбудил его. Я укладываю клиента, заботливо накрываю одеялом, отхожу на пару шагов и оцениваю результат. Вполне естественная картина: пожилой человек спит на любимой кровати. Утром проснется как ни в чем не бывало. Город пуст. В три часа ночи автомобильное движение в Петровске окончательно умирает. Я возвращаюсь домой. Навстречу бежит асфальт, подсвеченный золотистым светом фар, а в голову снова лезут разнообразные мысли. Казалось бы, следовало радоваться, ликовать. Обвинения с Екатерины сняты – она честный человек. Все идет по плану. Трухин обстоятельно ответил на вопросы в течение положенных двадцати минут. Затем благополучно уснул. Очнувшись, он будет помнить все, за исключением встречи с человеком, сделавшим ему укол. Обработка препаратом «Провал» вообще не вызывает никаких последствий. |