Онлайн книга «Взорвать "Аврору"»
|
С места поднялся начальник линейного отдела ГПУ. – Великий праздник Десятого Октября, – заговорил он уверенно, – наш отдел встречает в полной боевой готовности. Все наши сотрудники – проверенные товарищи, готовые в любую минуту отразить нападение врага… – Ух ты, прямо нападение, – усмехнулся первый секретарь. – Вы что же, хотите пограничников без работы оставить? Присутствующие посмеялись. – Шутки шутками, а иногда приходится, товарищ первый секретарь, – не поддержал общий смех начальник отдела. – Например, буквально сегодня на станции Ленинка нашими бойцами был задержан матерый белобандит, перешедший с территории Эстонии с фальшивыми документами. А ведь это недоработка товарищей пограничников! – Он с ухмылкой кивнул на потупившегося начальника погранотряда. – И это – накануне великого праздника, когда бдительность должна быть… – Как – белобандит?! – неожиданно перебил первый секретарь. – Ты что – шутишь, Лепковский?! Тот удивленно взглянул на партийного шефа района. – Никак нет, товарищ первый. – Ка-кой, твою мать, может быть белобандит в канун юбилея великого Октября? – в ярости прошипел первый секретарь, меняясь в лице. – Да еще на станции Ленинка?!! Начальник линейного отдела попытался что-то сказать, но первый секретарь перебил: – Ты что, хочешь нам район угробить, да? Ты хочешь, чтобы я поехал в тундру чукчами руководить, а ты – оленями там командовать?!! Начальник линейного отдела в ужасе умолк. По его лбу заструилась тонкая дорожка пота. Присутствующие смотрели на него с брезгливостью и без всякой жалости. И тут поднялся с места начальник погранотряда. – Разрешите, товарищ первый секретарь? – Ну? – вяло отозвался тот. – Дело в том, что товарищ Лепковский тут… немного поторопился. Уж больно хотел вас обрадовать к празднику. – Пограничник с иронией взглянул на закаменевшего соседа. – Обрадовать? – взмахнул руками первый. – Да у меня сердечный приступ сейчас будет. Начальник районной медицины испуганно вскочил с места, но первый махнул рукой – сиди, мол. Тем более что и начальник погранотряда негромко продолжил: – Не стоит волноваться, товарищ первый секретарь. Это наш человек. – Кто? – выдохнул первый непонимающе. – Белобандит, которого взяли на станции. Присутствующие изумленно уставились на пограничника. Начальник линейного отдела судорожно сглотнул слюну. По кабинету оперуполномоченного медленно расхаживал из угла в угол озабоченный Захаров. В руке у него был смятый бланк телеграммы. У двери, следя глазами за начальником, стоял Коробчук. – «Володя чувствует себя хорошо, скоро будет», – задумчиво повторил Захаров. – Ленинград, Главпочтамт, до востребования, Сазонову И.Д. – Так брать надо Сазонова этого, товарищ замначотдела! – горячо сказал Коробчук. – Это ж связник, ясен пень! – Связник, связник… – задумчиво повторил Захаров, продолжая шагать. – Ладно, в любом случае сообщим в облуправление. Это дело их уровня… Он остановился у телефона. В дверь заглянул еще один боец. – Здравия желаю, товарищ замначотдела… Коробчук, ходу до перрона! Псковский скорый пришел! Коробчук торопливо выскочил за дверь. На столе затрезвонил телефон. Захаров снял трубку. – Захаров у аппарата. Здравия желаю, товарищ начотдела! – Он замолчал и изменился в лице. – Что?.. Как… отпустить со всем, что при нем было?!! Перед крыльцом здания райкома стояло несколько машин. Из особняка один за другим выходили ответработники, прощались друг с другом, рассаживались по автомобилям. Вышли из здания и начальник линейного отдела ГПУ с командиром погранотряда. Остановились на крыльце, пристально взглянули друг на друга. – Вот так вот, Пал Палыч, – негромко произнес пограничник. – Поспешишь, как говорится, – людей насмешишь. – Ладно, Сан Саныч, – так же негромко отозвался начальник отдела. – Служба у нас такая. Сегодня ты отличился, а завтра, глядишь, и я… Будь здоров. Он козырнул и сбежал с лестницы к своему «Форду». – Давай-давай… отличайся, сыскарь хренов, – насмешливо пробурчал ему вслед командир погранотряда и пренебрежительно сплюнул. Дверь камеры грохнула так, что Владимир невольно подскочил на койке. Над ним склонилось бледное, переполненное плохо сдерживаемой яростью лицо Захарова. В двери топтался растерянный Коробчук. – Вставай, – прошипел Захаров в лицо Владимиру. – Слышишь? – Что, лично пришел мне объяснить, что днем лежать запрещается? – насмешливо отозвался Сабуров. Но Захаров, не слушая, мотнул головой в сторону двери: – На выход. Быстро! Владимир неторопливо поднялся. Вышли в пустой внутренний коридор. Сабуров обратил внимание на то, что в руках Захаров нес его портфель. Мелькнула было мысль о том, что он может снова, как и в поезде, сбить чекиста с ног и скрыться, но он взглянул на Коробчука, державшего его на прицеле нагана, и отказался от этой затеи. В коридоре не спрячешься, тут же пристрелят… Между тем они оказались перед запертой деревянной дверью. Захаров скомандовал «Стой!», поколдовал над замком, и дверь распахнулась. Открылся вид на небольшой зал ожидания. На деревянных лавках мирно сидели и лежали в ожидании поезда крестьяне, бабы, в стороне балагурили и смеялись несколько красноармейцев в шинелях и высоких шлемах-буденовках. Из картонного раструба репродуктора на стене гнусавил марш. – Прямо на перроне шлепнете? – поинтересовался Сабуров. – Как в восемнадцатом бывало, на юге? – Свободен, – коротко, сухо обронил Захаров вместо ответа. Это прозвучало настолько дико, что Владимир решил, что ослышался. Да и Коробчук уставился на своего начальника в полном обалдении. Захаров же быстро сунул в руки Сабурову его портфель, тот машинально взял. – Чего уставился, сволочь? – со злобой проговорил Захаров. – Свободен, говорю! – Товарищ замначотдела, а как же… – растерянно начал Коробчук. – Аттракцион называется «Попытка к бегству», товарищ Захаров? – иронично спросил Сабуров. Захаров зло дернул углом рта: – Я тебе не товарищ. Вали отсюда и больше мне не попадайся… Пошли, Коробчук. Боец обалдело взглянул на задержанного: – Товарищ замначотдела… так это самое… Уйдет же он… Вы чего? Но Захаров решительно зашагал прочь. После секундного столбняка боец бросился за ним, засеменил рядом, непонимающе заглядывая в лицо и часто оглядываясь на Сабурова. Некоторое время онемевший от неожиданного поворота событий Владимир стоял неподвижно, глядя на уходящих чекистов. Потом, убедившись, что они удалились, он нерешительно открыл портфель. Браунинг, карта и портмоне-мина находились на своих местах… |