Онлайн книга «Взорвать "Аврору"»
|
– Заходите, товарищ командир. А что, этот Сазонов – враг? – почти шепотом выговорила заведующая. – Возможно, – сдержанно отозвался Захаров. В дверях он остановился и со вздохом взглянул на испуганную женщину. – Парень с усами в кепке и пальто… М-да, приметы. За окнами сельской избы стыл зимний морозный день. Граммофон на столе, тихо шипя, раскручивал пластинку с танго. Посредине комнаты неуклюже пытались танцевать Владимир и Даша. Сабурову танец давался с большим трудом из-за раненой ноги. – Нет, не могу, – вздохнул он наконец, морщась. – Больно, да? – вскинулась Даша. – Да нет, неловко просто. Такое ощущение, что нога как деревянная. Я тебе уже все пальцы небось оттоптал. – И ничего не оттоптали! – весело воскликнула Даша. – Смотрите… – она крутанулась на месте. – Раз-два-три… Ну как, получается у меня? Владимир, следивший за ее попытками освоить танго, весело кивнул: – Вундеркинд! Только когда же ты меня станешь на «ты» называть, а?.. Даша смутилась. – Ой, да как же я могу-то… Ну, давайте еще. А то так ногу вовек не разработаете. Дверь в избу распахнулась. Из сеней появилась хозяйка хутора, рослая красивая эстонка Катарина с охапкой дров в руках. Свалив их у печки, она с улыбкой взглянула на танцующих и одобрительно кивнула Владимиру: – Сегодня уже гораздо лучше. – Ал-лё. Алё, товарищ… Владимир вздрогнул, отгоняя воспоминания. Он танцевал с хрупкой блондинкой в центре большого ресторанного зала. Играл оркестр. Рядом кружились Епишин с брюнеткой и еще несколько расфуфыренных пар. За столиками хохотали нэпманы. В зале стоял дым коромыслом – видимо, обеденное время было в разгаре. – Зову вас, зову, – улыбнулась Владимиру партнерша по танцу. – А вы не слышите. У вас такое… нездешнее лицо, как будто вы где-то далеко-далеко… – Вы проницательны, – скупо отозвался Сабуров. – Вовсе нет. Просто мне пришлось такой стать. Иначе никак. – Давно вы знаете Бориса? – зачем-то спросил Владимир. – Какая разница? – хмыкнула девушка. – Действительно, никакой… – Зачем тогда спрашивали? В училище вбили, что нужно поддерживать беседу с дамой во время танца? А танцуете вы прекрасно. – Я долго учился, – улыбнулся Сабуров. – Зимой. Под граммофон… Девушка усмехнулась. Мелодия танго продолжала струиться по залу. И глаза у партнерши Сабурова были грустными и глубокими, совсем не такими, как у ее подруги. На веках лежали голубые тени, на кончиках ресниц по последней моде висели маленькие бисеринки… «Похоже, что она из “бывших”», – подумал Владимир. Он знал, что в Советском Союзе «бывшими» называли тех, кто имел несчастье до революции принадлежать к господствующему классу. – Скажите, – неожиданно для себя самого спросил Владимир, – вот если человек отсутствует в ленинградской адресной книге, что это может значить? Девушка пожала плечами. – Что он живет, допустим, в Москве. – Да нет… он должен быть в Ленинграде. А его нет. – Ну, мало ли что… Допустим, он секретный работник. Или… или такой же, как я, к примеру. – Она прищурилась и взглянула на Сабурова с вызовом. Владимир смутился. – Ну… зачем же вы так… простите, как ваше имя? – Елена. – А почему же Борис вас Вавочкой назвал? – Потому что он платит… А вы можете не представляться. И не потому, что вас Борик назвал. Вы просто Владимир. У вас даже на лице это написано. – Забавно, – покачал головой Сабуров. – Вообще-то отец был против, он хотел меня Святославом назвать. Это мама настояла. Мелодия танго смолкла, но пары не расходились. Епишин подмигнул Владимиру: – Сейчас еще будет. Вовкин, смотри мне, с Вавочкой поосторожнее… – Услышал вас, господин штабс-капитан! – нарочито громко отозвался Сабуров. Епишин испуганно вздрогнул, съежился, покрутил пальцем у виска. На него и Владимира недоуменно оглядывались соседи по танцплощадке. На невысокой эстраде между тем появилась чрезмерно ярко накрашенная певица, одетая в моднейшее – чуть выше колен – невесомое платье, украшенное длинной ниткой жемчуга. В пальцах она сжимала длинный папиросный мундштук. Один из музыкантов, щуплый носатый скрипач в черном фраке, с улыбкой обратился к залу: – Добрый день, уважаемые граждане! Приятного вам аппетита! Сегодня для вас в нашем уютном кабаре в качестве пикантной приправы к обеду – проездом из Таллина в Хельсинки очаровательная Лиза Рихтер со своим мелодраматическим пением! Раздались громкие аплодисменты. Видимо, Лиза Рихтер была местной звездой. К удивлению Владимира, у певицы оказался вполне приличный голос – волнующий, хрипловато-нежный. Она пела щемящий старинный романс, надламывая брови, словно молила спасти ее. И музыканты подстроились под певицу, играли сдержанно, с печальными лицами, без современных выкрутасов. Пары медленно кружились под песню. Елена, приблизив губы к уху Владимира, с упреком произнесла: – Зачем вы его так? Он же боится. С бывшими офицерами не церемонятся, вы же сами знаете… – Не знаю, – покачал головой Сабуров. – Мне и смешно, и жалко, и гадко. Где тот Борька Епишин, который мечтал умереть за Родину, который целовал свои новенькие погоны?.. Странно все. – А где вы сами прежний? – тихо спросила девушка. Владимир внимательно взглянул на нее. Она не отвела глаз. – Я здесь. – Я вижу… Когда песня смолкла, зал дружно, жарко зааплодировал певице. Епишин, отбивая большие ладони, завертел головой в поисках приятеля. – Вовка! – обеспокоенно позвал он. – Вовка, ты где? – А они с Ленкой ушли, когда песня была, – лениво сказала плотненькая брюнетка. Епишин озадаченно покрутил головой и вдруг добродушно расхохотался. – Ну, Вовка и дает! Ходок… Часы на башне церкви святого Петра – одного из символов Риги – показывали два часа дня. По бульвару Аспазии неслись автомобили и автобусы, звенели трамваи, цокали копытами извозчики. Из распахнувшихся дверей модного кафе «Отто Шварц» вывалилась компания подгулявших молодых людей, порыв ветра принес оттуда звуки американского джаза. Кутилы, громко хохоча и распевая что-то, направились в глубь Старой Риги. Генерал, сидевший на заднем сиденье такси, со вздохом пристукнул рукояткой трости по спинке переднего сиденья. Полковник, одетый в форменную тужурку водителя, вопросительно взглянул в зеркальце заднего вида. – Как я все это ненавижу, если бы вы знали, Павел Дмитриевич, – глухо произнес генерал. |