Онлайн книга «Стекло и дерево»
|
– Так о какой психотерапии шла речь? – Я понятия не имею о какой – это за пределами знания языков! – Интровертная психотерапия. – А чем она отличается-то? – Долго рассказывать. – А ты покажи на мне! Я ведь не дура? Сам же сказал: «Нормальная»! Стало быть, разберусь как-нибудь. – Это непонятно даже моим коллегам. – Так они же все тупицы! – Отчего же? – А кто из них принёс на перевод свою работу? – Не станем спорить. – Не станем! Ты мне проведи сеанс своей интровертированной терапии! Или интровертной, как правильнее? – И так и так можно сказать, суть не меняется. Только вот пробовать на здоровом человеке этот метод невозможно. Это всё равно, как схватить человека на улице и начать пичкать его лекарствами для птиц! – Но ведь ему не станет хуже! – К сожалению, такой уверенности нет. – Психотерапия – это когда задают вопросы пациенту? – Это только один из методов. – Но почему тогда человек лежит на кушетке, а врач спрашивает разную чушь, и потом человеку становится лучше? – Метод вопросов и ответов, скорее, относится к психоанализу. – А в твоём методе есть элементы психоанализа? – Конечно, но они не определяющие. – И всё-таки, есть? – Есть. – Тогда задай мне вопрос, ну хоть один, чего тебе стоит? – Для этого необходимо определить направление болезни. А при отсутствии таковой, какие могут быть вопросы? – Хорошо, тогда задай любой, что использовал на больном! – Тебе будет непонятно. – И пусть! – Вика стукнула пятками по диванчику. – Хорошо, – сдался Рим. – Когда хлюснет Хримор-Аутра? – Что за муть? – Я же говорил, тебе не понравится. – А кому ты говорил, точнее, спрашивал у которого, ему было понятно? – Он понял и сделал вывод. – М-м, а что он сказал в ответ? – Ничего. – Тогда зачем ты спрашивал? – А вот это уже профессиональная тайна! – А когда ты станешь лечить меня? – Как? – Ну, этот, психоанализ! – Только что закончился сеанс. – Вот как? Тогда, какие выводы? – А какие нужны? – Э! Да ты шарлатан просто! Разве это лечение? – А что тогда лечение? – Ну-у, теперь ты должен мне сказать, какие проблемы меня волнуют, из-за чего они развились и как с ними бороться! – Не слишком ли много для одного сеанса? – А не слишком ли много: за три часа – две статьи? – Мне нечего возразить, Вика, но это несравниваемые категории. – Тогда сколько сеансов ты намерен сделать? – Не менее ста! – Подряд? – Да! Каждый день, можно даже и ночью, – всё еще пробовал отшутиться Рим. Если бы он только знал, где лежат листки с переводом! Схватил бы их в охапку, оставил деньги и выбросился в окно! Он не воспринимал эту молодую женщину своей пациенткой. Может быть этому препятствовало отсутствие белого халата – своеобразной защиты от фамильярности или привычной обстановки в помещении – где двери сами собой захлопываются, а потом без ключа-отмычки не отпираются? Или же от Виктории-Акулины шли такие флюиды, что она воспринималась, исключительно, как женщина? Возможно, экзальтированная безо всяких границ, демонстративно противоречивая, но всё-таки, всего лишь женщина. А значит, потенциальная мать, супруга. Иначе о женщине, вообще, Рим никогда и не думал. – И ночью?! Вот это да! А сколько возьмёшь? – Тебе не хватит. – А если я иначе расплачусь? – Как это, иначе? – настороженно спросил Рим. – А ты живи у меня! – внезапно предложила Виктория. – В смысле? – Чего ты так перепугался? Я ведь не предлагаю жить со мной, хотя ты бы не против, правда? – она, с мягкой грацией пантеры, вмиг оказалась у врача на коленях и обняла его за шею, томно заглянув в глаза. Рим внимательно осмотрел её и застыл, словно статуя. Недовольно фыркнув, Вика встала на ноги. Её чуть не взбесило такое отношение! – Ты когда-нибудь спал с женщиной? – Хочешь меня унизить? А за что? – А может, ты импотент? – продолжала разъярённая фурия. – Слушай, Прасковья! Ты хотела ответы на вопросы, выводы? Я скажу! – Давай, валяй! Мне снова лечь? – Нет необходимости. Можно слушать и стоя. Человеческое ухо устроено так, что восприятие звуков не зависит от положения тела. – Хорошо, я сяду, можно? – Можно, – великодушно разрешил Рим. – Конечно, ты хочешь услышать что-то о фрустрации, сублимации, комплексе Электры, верно? – Догадливый. – Так вот, ничего подобного я не скажу! – Тогда, может вообще, будешь молчать? – Вика! Ты хочешь услышать или нет? – Всё, всё! – она похлопала ладошками себя по щекам. – Я успокоилась и внимательно слушаю. – Начнём с последнего эпизода с неудвшимися объятьями. Это была маленькая демонстрация своих возможностей. Судя по всему, мне надо было повести себя иначе. Вот тогда ты была бы довольна! – Ах, ты! – аж задохнулась от негодования Вика. – Спокойно, спокойно, – Рим вытянул ладони перед собой. – Уж слушай! Всё пошло бы по твоему сценарию. Возможно, ты бы даже дала мне пощёчину для острастки! А может, и нет. Но уж разразилась бы по полной программе! И записала бы себе в память ещё одного негодяя! Ведь все мужики негодяи, не так ли? У всех на уме одно и то же! Вот и я, прикинулся этаким придурковатым аспирантом, а сам только и думал: как бы залезть тебе под юбку, пардон, юбки-то нет! Тогда под футболочку, сквозь которую призывно просвечивают кремовые соски! А ты, конечно, не хотела бы этого, ни в коем случае! – Откуда ты всё это взял? – Вика! Да это же написано на твоём симпатичном лице! – Так уж и написано? Так уж и на симпатичном? – Ты сама знаешь это. Гордишься этим, возвела в некий культ свою внешность! Для выявления столь выраженного нарциссизма мне вовсе не требовалось задавать вопросы, типа: «А как долго вы смотрите на себя в зеркало? А есть ли оно у вас в ванной комнате»?! Или: «У вас ведь были случаи близости»? – Это вопрос? |