Онлайн книга «Стекло и дерево»
|
– Не надо, Вика, пойдём, – спокойно предложил супруг. – Хорошо, – нехотя согласилась обиженная Вика. – Она ненормальная? – спросила Вика уже в такси. – Не знаю. – Так значит, нормальная? У тебя – все нормальные? – Понятие нормы определяется обществом, может быть, для неё такое поведение вполне нормально. – Существуют же какие-то нормы поведения! – возмутилась Вика. – Существуют, – согласился Рим. – Но сущность человека всегда проявляется в экстремальной ситуации. – А как я себя вела в экстремальной ситуации? – На высоте! Вика украдкой чмокнула супруга в губы. – Первый комплимент! Поздравь меня, Римушка! – С чем? – С первым комплиментом! – С первым? – переспросил Рим. – Ну, конечно же! Раньше ты просто говорил милую чепуху, соответствующую моменту! Рим промолчал. Наверное, она права. А Карина Львовна, усевшись на заднее сиденье маршрутки, достала пудреницу и внимательно осмотрела свой, покрасневший и начинающий синеть, нос. Она всё ещё продолжала бормотать, выражая недовольство хамской молодёжью. Какие нравы пошли! Никакого уважения – никаких авторитетов! Что эта туристка – конь в юбке, что Кудрина – мнимая интеллигенция! Да и собственная дочка тоже – грубая, бездушная и неблагодарная. Ну, какие ещё сюрпризы впереди? Наверное, уже хватит неожиданностей?! Но Карина Львовна опять ошиблась. Двери ей открыла, лёгкая на помине, Кудрина. Алина в недоумении застыла, не зная, что и сказать. Но, разом потеплевшая, Карина Львовна разрешила патовую ситуацию. – Здравствуй, Алина! Так вы подружились с моей дочкой? – Да, Карина Львовна, – осторожно произнесла Кудрина, ожидая какого-то подвоха. – Вот и хорошо! Замечательно! Так это вы пригласили её на вечер? – Да. – А всё-таки, какие замечательные традиции у физмата! – с неподдельной гордостью сказала Липутина. – А где Линочка? – Да вы проходите, Карина Львовна, – смутилась Алина, – ведь вы хозяйка. – И Владимир здесь! – как-то обрадовалась Карина Львовна. – Здравствуйте, Карина Львовна, мы тут остались, понимаете, проводили Эвелину, а возвращаться было поздно. На вторую ночь Эвелина попросила побыть нас с ней. – Вот и хорошо! Ей, наверное, очень скучно одной. Да где же она? Линочка! – крикнула Липутина вглубь квартиры. – Понимаете, тут такое дело… – замялась Алина. – Спит? – Ей было плохо… Да, она спит. – Пусть отдыхает, а вы пока не уходите. У меня для вас, Алина Николаевна, есть неплохие новости. Алина напряглась, что может быть неплохого от Карины Львовны? – Дело в том, что я подумала на досуге и решила закончить наши дрязги. Какой интерес – поливать друг друга грязью? Алина согласно кивнула. Владимир поспешил удалиться. – Я погорячилась немного, признаю. – Это вы меня извините, – расчувствовавшись, сказала Алина. – Давайте решим так: что было, то было! Кто прошлое помянет… – … тому глаз вон! – согласилась Кудрина. – В этом году всё будет иначе! Я включила вашу фамилию в общую научную работу. Так что, у вас есть четыре статьи – пора готовить кандидатскую к защите! – Спасибо, Карина Львовна, – обескуражено, как бы извиняясь, поблагодарила ученица. – Я. Я… – глотая слезы, продолжила она, – никогда больше… – Хорошо, хорошо. Ты ведь мне, как дочь! – Карина Львовна, я вам очень хочу сказать, – неуверенно начала Кудрина. Она посчитала себя обязанной рассказать всё про Эвелину. – Всё, всё, хватит! – властно прервала ученицу Липутина. Довольно с неё излияний! И так, можно сказать, перешагнула через себя. – Спасибо за всё. – Я про Лину. – Ах, это? Но не переживай – ничего опасного! По молодости такое бывает, – уверенно сказала Карина Львовна, посчитав недомогание дочери из-за маленькой передозировки алкоголя. Другой причины и быть не могло! Кудрина подумала, что Липутина хорошо осведомлена о состоянии дочери и решила тактично не напоминать ей ни о чём. – Мы пойдём? Карина Львовна? – Спешите? Ах, молодость, молодость! Ещё раз спасибо вам! – Карина Львовна затворила двери. Дочь спала у себя в кабинете. Что тут такого? Времени ещё до обеда много, из института её Карина Львовна отпросила на целых пять дней. Пусть отдохнёт. В её годы Карина Львовна, бывало, спала до двух часов дня! Карина Львовна поморщилась, вспомнив, чем занималась по ночам в годы Эвелины. А может быть и Лина? Нет – не может! И всё-таки может, почему нет? Ведь об Алике никто и не вспомнил! Карина Львовна тяжело вздохнула и решила для начала принять ванну, а потом уже заняться житейскими проблемами. Как раз и Линочка проснётся. Но, спустя час, никаких звуков из кабинета Лины не доносилось. Карина Львовна деликатно постучалась. Тишина. – Лина! Молчание. Карина Львовна рванула дверь. Она чуть не упала, двигаясь по инерции, – оказалось незаперто. Карина Львовна с трудом удержала равновесие и ворвалась внутрь. Эвелина сидела за столом в ночной пижаме с закатанными выше локтей рукавами и распущенными волосами. Она даже не оглянулась на шум, будто оглохла. Карина Львовна замерла. Эвелина продолжала с нажимом давить на ручку, вероятно, писать не получалось. Ручка разломилась. Неудачливая писательница, оцепенев, долго держала обломки в руках, разглядывая их со всех сторон. Она явно игнорировала присутствие матери. – Эвелина! Дочь даже не повернулась. – Эвелина!!! Ты, почему молчишь?! А ну-ка посмотри на меня! Лина повернула голову, но продолжала молчать, глядя куда-то вдаль, словно сквозь Карину Львовну. Это уже просто свинство! – Ты почему не отвечаешь? Что-то решила про себя? Я-то знаю, что с тобой происходит! – Что? – отстранённо спросила дочь. – А то самое… – Карина Львовна не могла подобрать слов, немного помолчала, затем внезапно спросила: – Где Алик? – Какой Алик? – Ну, ты дурочку-то из себя не строй! – разозлилась мать. – Отвечай! Где твой Алик? – Нигде, – равнодушно сказала Эвелина и добавила, будто бы обращаясь к кому-то ещё, – отстань! – Как это – отстань? А ну, скажи мне – как у тебя дела?! |