Онлайн книга «Рандолевый катран»
|
С травмой Паши игра "Житника" поменялась. Как будто из электрода вынули металлический стержень. Дыму много, искры нет и результат, в лучшем случае, нулевой. Паша тем временем лежал в больнице. И никто, кроме жены и любимого тестя, не навещал его. Первые трое суток Бураков провёл в реанимации. Комитет по делам спорта не проявил к известному всей стране футболисту никакого внимания. – Футболисты, это хорошо. Но важнее сейчас молодая поросль! Так что, извините, находите собственные резервы, – сказала мэрша. – Наталия Яковлевна! Бураков восходящая звезда нашего спорта! Он игрок основного состава сборной страны! – Да будь он самим красным солнышком! Средств на его операцию нет! Весь бюджет города не потянет заграничную клинику! Тренер ушёл от Мискиной ни с чем. Команда проиграла пять матчей, один за другим. В некоторых блеснула надежда на ничейный исход, за счёт пассивности соперника, но собственные лодыри переплюнули приезжих лентяев. В последние минуты матча они настолько расслаблялись, что у собственных ворот не оказывалось ни одного игрока. Спохватываясь, бежали за нападающим, либо догоняли, сбивая его с ног, либо сопровождали до момента удара по воротам. Пенальти или выход один на один с размякшим вратарём – исход один, гол. Тренер теребил менеджера команды. Тот и сам понимал, что без нормальной команды денег не видать. И принялся за поиски спонсора. Если Мискина не любит футбол, это не значит, что нет других людей, понимающих игру и болеющих за малую Родину. Завхоз направился к лучшей подруге Мискиной. – Ядвига Францевна! Не желаете ли отобедать со мной? – спросил седовласый подтянутый мужчина спортивного телосложения. Ядвига опытным взглядом разом оценила мужчину. Не смотря на седину, густющие чёрные брови – хороший знак для ещё живой женщины! Она согласилась на встречу, не выясняя причин. Ужинали на её территории. Завтракали в её постели. В результате приятного знакомства Ядвига Францевна почувствовала себя моложе в два раза, а менеджер "Житника" – чуточку богаче. Тренер, собрав деньги на лечение лучшего игрока, повеселел. – И всё же, ищи надёжных спонсоров! – сказал он завхозу. – Тем и занимаемся! Землю роем! – Рой хоть до экватора, но сезон вытяни! Менеджер заверил ещё раз, что будет рыть землю и бороздить море, но найдёт. И на новых игроков, и на откаты, кому следует. – А этого, – тренер погрозил пальцем, – я не слышал. – А этого, я и не говорил, – завхоз пожал плечами. Паша лежал, глядя в потолок. В первые дни он не различал люстру, теперь же мог сосчитать количество лампочек, благо было их всего две. Линии швов бетонных плит он не видел. Да и сам потолок был почему-то серым. Изредка проскальзывала искра поперёк потолка. Она ничего не освещала, и зацепиться за неё взглядом было невозможно. Жену с ребёнком и тестя он узнавал задолго до их появления в палате. По запаху дома. – Пришли! А я понял ещё с коридора, что вы идёте! – говорил Паша. На самом деле родственники давно находились в палате, только боялись разбудить его, не подходили близко. Паше надоедало лежать с закрытыми глазами, он раскрывал веки, и тогда жена подходила ближе. – Каково положение в турнирной таблице? – спрашивал Паша у жены. Она вздыхала, зачитывала вырезку из спортивной газеты. – Значит, силы в лужу! – сетовал Паша. – Ничего! Скоро выйду, дам всем прожраться! Жена молча кивала, держа его ладонь в своих руках. Тесть шумно дышал, кивая. Сынишка ползал по животу Буракова, о чём-то бухтя. – Что говорят доктора, Паша? – Прорвёмся! – А мне сказали, что тебе уже не играть в футбол. – Кто? Да я ему… – Паша сдерживался, чтобы не выругаться в присутствии ребёнка. – Они говорят, что ты получил закрытую черепно-мозговую травму. – Да и мне тоже самое говорят! Типа, рассосётся гематома, и вернётся зрение. Я уже вас вижу! И лампочки на потолке! Вон, гляди! – Паша ткнул указательным пальцем в середину потолка. – Одна слева, а другая справа. Не веришь, что вижу, а? Тогда кто мне бы рассказал? То-то же! Лена зажимала рот носовым платком, чтоб не разрыдаться в голос. На потолке лампочек не было вовсе. Освещалась палата боковыми плафонами. В одно из посещений явился тренер. – Паша! Бурой! Поднимайся, хорош валяться! – бодро сказал он. Паша сел в кровати, поднялся на ноги. Резво, по-молодецки. Он постоял, глядя перед собой. Тренер не выдал себя никакими звуками. Он сделал шаг в сторону и замер. Паша протянул руку перед собой в пустоту. Тренер тотчас шагнул обратно и пожал протянутую руку. Сам при этом смотрел на жену Буракова. Лена кивнула, закусив платок. – В общем, так! Ты слышал, что без тебя пролетаем, как фанера над Парижем? Паша, зная нрав тренера, не перебивал. – Едешь завтра в Москву, в Склифосовского! Там тебя разом на ноги поднимут! – Я и так на ногах! – Паша невысоко подпрыгнул, мягко приземлился. – Хоть сейчас на ударную! – Это правильно. Знал, что ты молоток! Вернёшься кувалдой! – Так, значит, завтра? – Конечно же! Я когда давал обещания без толку? – А Лена, как она с ребёнком? Сколько я там проваляюсь? Лучше б вы меня в команду взяли сразу. – Я б рад, – тренер вздохнул, – да ни один доктор не пропустит. Паше ничего не оставалось делать, как попрощаться. – Он совсем ничего не видит? – спросил тренер у Лены. Жена всхлипнула. – А ты что молчишь? – напрямую спросил у старика тренер. – Он немой. – А! – тренер махнул рукой, подумав, что попал к одним калекам. – Завтра отвезём Пашу в Москву! – Есть гарантия? – Двухсотпроцентная! – А это как? – А что зрение возвратиться на оба глаза! А мышца-то у него в поряде! Так что, милая, ещё будешь провожать мужа на чемпионат мира! Кстати, насчёт денег. Я распорядился платить по среднему. Будешь получать прямо в штабе команды. Без доверенности и прочих разных бумаг. Лена заревела в голос. Если уж так говорят, ясно, рассчитывают не на один месяц лечения. Тренер успокоил жену футболиста, сам двинул на стадион. Прямиком к завхозу. – Ты что-то говорил о друзьях Паши? – Я?! – завхоз ткнул себя в грудь. – Ну не ты, эта твоя знакомая! Что выделила денег на дорогу. – Да. Был разговор о каких-то богатых людях. Они отдыхали вместе, земляки Буракова. |