Онлайн книга «Рандолевый катран»
|
Она взяла Никиту за ручку и повела следом. В бликах цветомузыки тёмного зала они шли к выходу, обходя танцующие пары. – Вот и Никита! – раздался голос Мискина под самым ухом. Никита вздрогнул. – Ты-то нам и нужен! – сказал Чугуев. Ядвига Францевна отпустила руку кавалера, ойкнула и начала оседать. Чугуев первым ухватил её за плечи, не дав упасть. – Что с вами, Ядвига Францевна? – Я задыхаюсь… Подбежавший Мискин ладонью, как опахалом помахал перед её лицом. Тотчас он унюхал знакомый запах алкоголя. – Не мудрено, Ядвига Францевна, что вы задыхаетесь! – Нужна помощь? – спросил тотчас появившийся заместитель мэра. – Немедленно Генку сюда! Пусть увезёт эту пьянь отсюда! – Мискин брезгливо оттёр ладонь о брюки. – Пошли, мужики! Потехе час, как говорится! Ядвига Францевна сникла. Она едва на самом деле не грохнулась в обморок, увидев, как уводят прочь Никиту. – Гена! Меня в "Катран"! – А что скажет ваш муж? – развёл руками водитель мэра. – Он скажет, – Ядвига Францевна криво улыбнулась. – Лучше тебе не знать Геннадий, что он скажет! – Так, в "Катран"? – Белые начинают и не сдаются! В "Катран"! Ядвига Францевна прождала гостя до половины третьего, выпила початую бутыль вина, выкурила пачку сигарет. Никто не появился. Ядвига злилась на себя сильнее и сильнее. Угораздило же быть такой самонадеянной! Почему бы ни взять бумаги с собой? Подписал бы, как миленький прямо там, на подоконнике. Дала бы сунуть разок, и разошлись бы как в море корабли! – Не ссы, Никита! Найдём мы тебе бабу! – похлопал парня по плечу Мискин. Никита сконфуженно промолчал. – Я что-то тебя потерял из виду! – возбуждённо сказал мэр. – Потом вижу, и старой вешалки нет! Разом дотумкал, что охмуряет! Охмуряла? Никита кивнул. – А ты что думал? Баба в самом соку! Попробовал бы, не отказался. – Помешали. – Ага! Помешали! Пошли, покурим! Чугуев присоединился. Они вышли в тот же коридор, где оконфузился Никита. – Посмотри по сторонам! Ничего не замечаешь? – весело подтрунивал Мискин, включив свет. – Как это? – Что рот разинул? Бывает! Ха-ха-ха! – Мэр смеялся, указывая глазами на натянутую верёвку, один конец которой был привязан к батарее под окном, другой к шпингалету в нижнем углу двери. Он наступил на бечёвку, дверь со страшным скрипом приоткрылась. Отпустил ногу, дверь захлопнулась. – Пружина! Как и у тебя в штанах! Небось, сразу сжалась? – Хватит издеваться над парнем, – вступился Чугуев. – Да я так, по-отечески. Сам чуть было не попался! Когда я бухал, так она мне с утречка подливала и всё подсовывала бумаги на подпись. – Чего хотела? – А того же, что и с тебя, Никита! Чтобы подписал свою долю в её пользу! – И… подписал? – Да не дрожи ты так! Молодость, молодость! Попользовался услугами, но не подписал. В самый ответственный момент, вдруг, отрубался. Причём, замертво. К концу критических дней, так вообще видеть её не хотел. А подписал я в твою пользу, если помнишь. Помнишь, не все мозги чачей пропитались? – Так, как? Откуда знаете про чачу? – стушевался Никита. – Помню, помню я эту отраву. Две недели пробовал. Сама Ядвига гонит. Не тяп ляп. Так что, ребята, сейчас пошлю за вашими вещами. Переночуете у меня, а завтра домой! Кстати, кое-что обмозгуем. Никита затушил сигарету, раздавив её. – Не нервничай, Никита! Послушай старого волка. Не жалей, ничего в ней хорошего нет. А попадёшь сейчас в "Катран", обработает так, что и знать будешь, на что идёшь и каких людей, – Мискин стукнул кулаком себя в грудь, – подводишь, а всё равно подпишешь что угодно. – Да-а, – протянул Чугуев, заразившись игривым настроением, – это тебе, Никита, не Нина Петровна! Мискин кивнул, как будто эту самую Нину Петровну знал с пелёнок. Вечером они обсудили дальнейшие планы пользования совместной собственностью на побережье. Провожая друзей на перроне, Мискин дал последнее напутствие Чугуеву. – Главное, Лёня, поставить себя! Только не на коленки! Я с губернатором перетёр. Всё будет правильно. Встретят, как полагается, только не тушуйся. Если что, звони! Мискин не стал ожидать отправления поезда, пожал руки и укатил. У вагона какая-то цыганка, бесцеремонно расталкивая ожидающих посадки, сунула под нос Никите дощечку со сложенной на ней бижутерией. – Золотой, бриллиантовый, бери крестик! Лучший на побережье! Нигде больше не возьмёшь! – Золотой, говоришь? – Никита вгляделся в лицо цыганки. Глубокая морщина прорезала её лоб от переносицы до чёлки, поперечная складка лба образовывала крест. Что-то это напоминало. – Э! Это ты золотой мой, бриллиантовый! А крестик, видишь, чистый рандоль! Сносу не будет! – Может, и вправду взять на память? – Никита посмотрел на Чугуева. – Бери, а то не отвянет. – Возьми на счастье, сынок! – цыганка сунула в ладонь Никиты самый большой крест, вытянула деньги из другой руки и моментально затерялась в толпе. Никита только успел пожать плечами. В родном городе Чухонске на перроне выстроился весь командный состав районной администрации. С живыми цветами и сияющими лицами. Не хватало только оркестра. – Выходим? – Я, Леонид Аркадьевич, после. В сторонке. Мы всё же не родственники. – Как знаешь. Куда сейчас? – Домой! Отдыхать после отдыха. – Счастливый! Ну, давай, отдыхай! – Чугуев пожал руку Никиты и вышел. Его, в самом деле, едва ли не на руках приняли с лестницы вагона. Больше всех радовалась Елизавета Николаевна. Секретарша юлила вокруг мэра, заглядывала ему в глаза, улыбалась во весь рот, едва сдерживаясь, чтобы не схватить Чугуева за руку. Похоже, натерпелась Лизонька от первого зама. Чугуев улыбнулся. "Что ж, у вас", – он посмотрел на группу встречающих, – "ещё всё впереди!" "Главное, не гони лошадей! " – напутствовал Чугуева однокашник Мискин. – "Вначале выцепи гниду, а потом прищёлкни её окружение, сама отсохнет и отвалится. И, не будь дураком, обязательно вникни вдела приватизации!" Чугуев смотрел на приветливые лица и не мог определить "гниду" – все как один казались взрослыми особями, полноценными вшами-кровопийцами. – Вас домой, Леонид Аркадьевич? – Для начала в Управу. |