Книга Грач, или Вход дьявола, страница 52 – Ирина Винокурова

— Вы здесь никогда не бывали? — оборвала ход философских мыслей Грача Када.

— Нет, — машинально ответил он.

— А я люблю бывать в таких местах. Всемогущество стихии всегда влечет к себе, и так хочется, подчинив ее, взойти на пьедестал вечного властелина, — воодушевленно произнесла Када.

Эти слова показались Грачу наполненными каким-то странным, понятным лишь ей одной смыслом, и он переспросил свою попутчицу:

— О чем ты говоришь?

— Это я так, сама с собой, — опомнившись, произнесла Када. — Говорю: красиво здесь, не правда ли?

— Божественно красиво, — согласился Семен Семенович и погрузился в мечты.

Дорога, по которой они ехали, тянулась вдоль пустынной набережной. Но вот автобус повернул в сторону и вскоре оказался на территории туристической базы. Администрация базы уже поджидала туристическую группу у входа, а как только приехавшие покинули автобус, сразу началось расселение по комнатам. Семейным же парам предлагали отдельные маленькие домики, раскинувшиеся по всей территории базы.

Семену Семеновичу дали ключи от номера в главном здании. Номер этот располагался на втором этаже, и вместе с еще одним номером составлял бокс с балконом.

Как только Грач вошел в свою комнату, окинул беглым взглядом помещение, тут же услышал у себя за спиной знакомый голос.

— Семен, оказывается, мы соседи, — произнесла Када. — А меня в соседний номер поселили. Так что будем жить в одном боксе, как в отдельной квартире.

— Это замечательно, — оживился Грач. — А ты уже устроилась?

— Не успела, чемодан только открыла и услышала, как в столовую позвали. Я сейчас переоденусь с дороги, умоюсь и зайду за тобой — пойдем обедать вместе.

— Буду с нетерпением ждать, — улыбнулся в ответ Грач.

Ему нравилось общаться с Кадой: ничего не надо продумывать заранее, терзаться в сомнениях о том, что будет дальше. С ней было необычно легко, словно он знал ее всю жизнь. Единственное, что его немного смущало, — так это ее юный возраст. Но пока их отношения были просто дружескими, и это ему нравилось. Она напоминала ему дочь, которую он не видел много лет.

Вскоре вернулась Када. Она была одета в легкий сиреневый костюм. На губах сверкала лукавая улыбка, а в глазах блестела искорка озорства.

— Вот и я, как и обещала. Если ты готов, то можно спускаться вниз.

— Конечно, готов, и страсть как хочу есть.

В столовой Када предложила Грачу сесть за отдельный столик на двоих в самом углу обеденного зала.

— Ты не любишь трапезничать в коллективе? — поинтересовался Семен Семенович.

— Я вообще не люблю шумный коллектив.

— Какая ты у нас избалованная! А как же ты меня выбрала к себе в компанию? Или двое — это еще не коллектив?

— Абсолютно верно, да и ты — случай особый и обсуждению не подлежит. Может, мы лучше будем есть, а не говорить?

После обеда вся группа вернулась в свои комнаты для дальнейшего обустройства. Грач также вернулся к себе, быстро разложил свои немногочисленные вещи и прилег на кровать в надежде немного вздремнуть после дороги. Не успел он закрыть глаза, как в комнату постучала Када.

— Семен! Ты здесь? — спросила через дверь она.

— Здесь, прилег немного вздремнуть.

— Отсыпаться будешь ночью, а сейчас я приглашаю тебя прогуляться и осмотреть территорию базы, — предложила она. — Я слышала, что здесь неплохой бар, он находится внизу, под нашим зданием. А где-то поодаль знаменитая шашлычная. Пойдем?

— Не смею отказать такой красивой и элегантной девушке, а потому принимаю предложение и готов немедленно отправиться обследовать местность.

— Тогда не будем медлить, ведь время скоротечно.

Выйдя из здания, они пошли по тропинке, петляющей между маленькими домишками, где поселились люди, приехавшие семьями.

— Как же здесь уютно и хорошо, даже дышится легче, — произнес Грач. — Какое умиротворение и спокойствие царит кругом…

— Самое место для вечного забвения, — продолжила Када.

— Нет, вечное забытье звучит трагично, — возразил Семен Семенович. — А хоть на какое-то время забыть о проблемах и тревогах не помешает. Подпитаться силой горного и морского воздуха и опять в бой!

— Семен, с кем ты собираешься сражаться и за что?

— За право на лучшее существование. Только с кем, пока не знаю.

— От судьбы не уйдешь, — ухмыльнулась Када, — она настигнет и в этом очаровательном месте.

— А я попытаюсь увильнуть!

— Тогда удачи нам! — заключила, улыбнувшись, Када.

Поворачивая за крайний домик, они заметили впереди спортивную площадку.

— Вот это стоящая вещь, — показывая на нее, произнес Семен Семенович. — Как ты относишься к большому теннису? Может, вечерком зайдем сюда, погоняем мяч?

— Я его не люблю, — серьезно произнесла Када.

— Кого не любишь: мяч или большой теннис? — засмеявшись, спросил Грач.

— Спорт, — отрезала она. — Я не признаю такой вид развития тела.

— Вот это здорово! Ты, наверное, знаешь другой способ развития тела физически?

— Физически? — усмехнулась Када. — Для чего нужно физическое тело, когда есть астральное? Хотя, впрочем, для тебя это не имеет значения. Давай сменим тему разговора.

Семен Семенович не понял причины резкого тона Кады и замолчал, проводив взглядом оставшуюся позади спортивную площадку, но вскоре, взглянув вперед, произнес:

— Раз тебе не нравится спорт, то вот тебе замена: будешь просиживать все дни за чтением книг в этой туристической библиотеке.

— Я и без чтения книг уже достаточно знаю, чтобы удовлетворить свое любопытство. Всему этому я предпочла бы ночные прогулки под луной по набережной, а днем можно посидеть в баре под землей…

— Под какой землей? — вздрогнул Грач.

— Я же тебе говорила, под нашей турбазой есть приличный бар.

— Странная ты, Када, — словно ночной мотылек, любишь сумерки. А я наоборот: меня ночь пугает, а луна наводит жуткие мысли. Я люблю свет, солнце, пляж: у воды и горы…

— Горы? — переспросила Када. — Горы я тоже люблю, да и море. Ну что ж, вот мы и нашли с тобой точки соприкосновения.

Тропинка тем временем спустилась вниз, к небольшой горной речушке, а за деревянным мостиком через нее пошла вверх к знаменитой шашлычной. Проведя немного времени в этой шашлычной, Када и Семен вернулись назад, в свои комнаты.

После ужина Када подошла к Грачу.

— А сейчас, Сема, самое время прогуляться, — произнесла она.

— Темнеет уже, а что ночью по улице шататься?

— Мы не будем, как ты сказал, «шататься». Мы пойдем в горы, заберемся на самую вершину, вон на тот выступ, — предложила Када, указывая рукой на маленькую площадку, выступающую из горы на самой вершине и нависавшую над морем.