Онлайн книга «Любовь в эпоху перемен»
|
— Удачи! Чтобы все обошлось… — Я как из пушки рожаю. — Пошли, пошли, пушка! — Ольга участливо посмотрела на шефа и увела подругу. …Марина Вику еле выносила, два раза ложилась на сохранение. Так бы, наверное, и скинула, но Исидор привез из Англии какие-то безумно дорогие лекарства. О великодушии Шабельского долго шептались в «Мымре». При советской власти и в голову не залетало, что таблетки могут стоить столько же, сколько телевизор «Грюндиг». Накануне родов Гену услали в Донбасс, где начался бессрочный митинг шахтеров. Чумазые парни стучали касками по ступеням обкома партии и скандировали: «Долой! Долой! Долой!» К работягам выходил первый секретарь, обрюзгший мужик с фиолетовыми губами инфарктника, стыдил, напоминал, что зарплата у горняка больше, чем у него, хозяина области, но они злобно смеялись в ответ и орали: «Долой! Долой! Долой!» Ласскую из роддома забирали свекровь, теща, тесть. Машину дал Исидор. Скорятин засмеялся и начал дрожащей рукой набирать домашний номер. Глупо, конечно, но ему никогда в голову не приходило, что Вика не его дочь. Маринин грех казался бесплодным. Почему? С какой стати? Эх ты, Чингачгук… В кабинет по-хозяйски зашла Заходырка. Лицо, обычно бледное, как у вампирши с низким гемоглобином, оживилось, порозовев от шампанского. Глаза торжествовали. Казалось, сейчас она приоткроет ярко напомаженные губы, обнажит клыки, вобьет их в шею бывшего главреда и выпьет до капли его усталую кровь. — Ну вот теперь вы держитесь как мужчина. Нельзя так распускаться! — Извините. — Значит, все-таки общаетесь с Шабельским? — Я? С чего вы взяли? — Есть такая информация. — Я, может, и общался бы. Но он со мной не захочет. Сами же знаете… — А что вы передали ему сегодня через свою дочь, деньги? — Я?! Какие деньги?! Ничего… — Врете! Коля встретился с вашей дочерью, отдал пакет, а потом отвез к Шабельскому. По ее просьбе. — Коля? Он не знает, где живет Исидор. Он при нем не работал. У нас вообще водители долго не задерживаются… — Зато ваша дочь знает, где живет Шабельский. Он ждал ее во дворе и даже поцеловал. И часто вы через нее подкармливаете предателя? — Это слежка? — Нет, почему же? Просто у водителей тоже есть глаза. Не замечали? Зря. Знаете, Леонид Данилович не хотел с вами расставаться. Добрый человек, а вы пользовались. Но когда сегодня узнал, что вы якшаетесь с этим мерзавцем… В общем, вы свободны. — Ерунда какая-то! — Нет, не ерунда. Предательство — заразная болезнь. Зачем вы отправили Дронову свою статью? — А вы зачем? — Ее отправил Леонид Данилович. Это его право. Он издатель. Завтра же освободите кабинет! — Почему мне говорите это вы, а не Корчмарик? — У него много дел. Он возвращается в Москву. — Ее лицо по-девичьи посветлело. — Ах, вот в чем дело! — Ваше выходное пособие. — Заходырка выложила на стол толстую пачку денег. — Золотой парашют. Наличными, чтобы без налогов. — А я думал, вы жадная. — Я экономная. Будь моя воля, вы бы ничего не получили. Не за что! Скажите спасибо Леониду Даниловичу. — Кому сдавать дела? — Пока Дочкину, а там посмотрим. — Она протянула расходный ордер. — Сумму прописью. Дату не ставьте! — «генеральша» брезгливо взяла запачканный кровью бланк. — Не бережетесь вы, Геннадий Павлович! А ведь мы могли стать настоящими друзьями. Жаль! Она резко встала, усмирила ладонью подпрыгнувшую грудь и ушла. Скорятин проводил взглядом ее презрительно подрагивавшие ягодицы, потом позвонил Марине. Сначала тянулись долгие гудки, он хотел дать отбой, но жена наконец ответила снотворным голосом: — Ну что тебе еще? Геноцид какой-то! Только уснула… — Что делает Вика у Шабельского? Ласская долго не отвечала, дышала в трубку, потом вымолвила: — Сам-то как считаешь? — Я сейчас тебя спрашиваю! — Все-таки выследил. Я-то думала, тебя, кроме этой рыжей проститутки, больше ничего не интересует. Он вяло удивился: оказывается, куча отставного женского мяса способна на ревность, даже на бдительность. Хорошо еще, Марина не знает, что выкурвила Алиса с этим индопахарем. Вот бы потешилась! — Я не выслеживал. Мне сказала Заходырка. — Ну и хорошо, что сказала… — И что Вика забыла у Исидора? Он тоже ее первый мужчина? — Совсем дурак? — Объясни! — Ты и так все понял. — Нет, объясни! — Девочка хочет видеться с отцом. — Что?! — Высплюсь — поговорим. Жена повесила трубку. Гена долго сидел, тупо слушая короткие гудки. В них угадывалось, как в колесном перестуке, бесконечно повторяющееся слово. Но какое? …Исидор, в приталенном итальянском костюме а-ля «папаша Корлеоне», ходил по кабинету и убеждал, а спецкор, понурив голову, слушал. — Генацвале, не дури! Гена сообразил, что у Шабельского и Марины совершенно одинаковая шутливая манера переиначивать его имя на разные лады. — Пойми ты, крокодил, у дочери должен быть отец. Должен! Ты вырос с отцом? Вот! А я без отца. Папа от инсульта умер, когда арестовали Фефера по делу космополитов. Папа был помощником у Фефера. А мама играла в театре у Михоэлса. И осталась без ролей. Ты понимаешь? — Понимаю. — Да, твоя Зоя — очень интересная… особа. Возможно, даже женщина твоей жизни… — Откуда вы знаете? — Знаю! Ты будешь потом раскаиваться, рваться сердцем назад, к семье. Она, кстати, это понимает… — Кто? — Мятлева. — Откуда вы ее знаете? — Я был в Тихославле. — Зачем? — Меня просила Марина. Зоя Дмитриевна все поняла и просила передать, что никаких претензий к тебе не имеет. — Врешь! — Скорятин схватил шефа за галстук и потянул на себя. Исидор, багровея, с трудом вызволил свой полосатый «Хермес», отдышался и положил перед подчиненным конверт с портретом Героя Советского Союза Заслонова. «С такой-то фамилией просто невозможно не свершить подвиг…» — думал Гена, вынимая тетрадный листок в клеточку, исписанный ровным красивым подчерком, каким заполняют библиотечные формуляры. Геннадий Павлович! То, что мне рассказал Ваш друг, совершенно меняет дело. К сожалению, во все обстоятельства Вашей семейной жизни Вы посвятить меня не удосужились. Напрасно. Впрочем, майские грозы бурные, но скоротечные. К утру даже лужи высыхают. Желаю Вам счастья и обильного потомства. Дети оправдывают все, даже стыд. Ждем новых высокоталантливых статей, Ваша гражданская смелость всегда вызывала уважение. Привет от Ильи. Он возвращается на работу в музей. |