Книга Авантюристка, страница 89 – Кэрол Нелсон Дуглас

Холмс расхохотался – да так, что спугнул голубей, примостившихся на спинках свободных стульев.

– Безусловно, мадам. Нам с вами многое нужно обсудить, но сложившиеся обстоятельства и правила приличия позволяют мне затронуть лишь одну из касающихся вас тем.

– Как обидно.

– Для меня или для вас?

Она слегка пожала плечами на французский манер и на мгновение опустила веки.

– Быть может, для нас обоих, мистер Холмс.

Сыщик стрельнул глазами по сторонам и подался вперед:

– Расскажите мне все, что касается исчезновения Луизы Монпансье.

– Вы просите немало, мистер Холмс.

– Зачем же мне довольствоваться крошками, когда я могу съесть целый пирог? Да будет вам притворяться, мадам; вы слишком умны, чтобы отрицать очевидное. Мадемуазель Луиза целый день не появлялась дома, затем вы с супругом вернули ее в семью. Сразу после этого она исчезла. Вы должны рассказать мне все, что вам известно.

– Почему?

Холмс задумался.

– Большинство людей при возможности выбора предпочитают говорить чистую правду, нежели воздвигать стену лжи. Подозреваю, что Луиза Монпансье жива, и вы своим рассказом поможете ее тете избежать дальнейших подозрений. Женщина ни в чем не виновата, чего, впрочем, не скажешь о ее дяде.

– Обещаю, совсем скоро мы вернем мадам Монпансье ее доброе имя.

– Может, и так. Но пока скажите мне вот что: где Луиза? Полагаю, вам, мадам, это известно – и всегда было известно.

– Далеко не всегда, мистер Холмс. Но я знаю, что теперь – и только теперь – она счастлива, и ей ничего не угрожает.

– А ее исчезновение? Что за авантюра?

С лица примадонны сошла показная беспечность.

– Девочка пыталась утопиться в Сене. Ее спас Годфри, мой супруг. – Холмс пренебрежительно взмахнул рукой, давая понять, что ему и так известно, о ком идет речь. – Мы отвезли ее домой в надежде, что в семье не узнают о том, какие чувства бушевали в душе юной леди.

– Почему она пыталась покончить с собой?

– Дядя не одобрял ухаживаний ее кавалера. В возрасте Луизы подобные препятствия могут казаться непреодолимыми. – Ирен твердо придерживалась истины, насколько это было возможно.

– А теперь она, стало быть?..

– Там, где ей хорошо. При первой же возможности она свяжется с родными. Или я могу направить ее к вам, чтобы не лишать вас славы в раскрытии этого дела.

Холмс поджал губы. Холодные глаза его мерцали ледяным блеском.

– Здесь я вижу лишь очередное тайное бегство влюбленных. Кажется, вам и раньше нравились подобные затеи, мадам.

– Слегка отдает мелодрамой, мистер Холмс, но у меня действительно есть подобная слабость, – улыбнулась Ирен.

Холмс слегка постучал тростью по выложенному плиткой полу:

– Уверен, дело это не ограничивается романтическими эскападами Луизы. Я видел так называемые загадочные письма, разгадать смысл которых под силу даже ребенку. План, конечно, смехотворен, но кто-то рассчитывает извлечь из него выгоду. Я не имею в виду вас: похоже, вы сейчас и без того достаточно хорошо устроены.

– Отставка пошла мне на пользу.

– Должно быть, жизнь в безвестности, – промолвил вдруг Холмс, наклонившись к примадонне, – для вас невыносима. Слишком длительное безделье и меня сводит с ума. Вы ведь не можете вернуться на сцену, пока не опровергнете фиктивные сообщения о своей смерти. Что же вам еще остается, кроме как вмешиваться в дела посторонних?

– О своей работе вы так не отзываетесь.

– Я профессионал.

– Я тоже.

– Отнюдь, мадам. Вы были профессиональной оперной певицей. Сейчас же путь на сцену вам заказан. Неудивительно, что вы нашли себе другое развлечение.

– И какое же?

– Я уже сказал: вмешательство в чужую жизнь.

– Полагаю, мистер Холмс, сейчас именно вы вмешиваетесь в мои дела, а не наоборот.

– Ага! Стало быть, вы не отрицаете, что впутались во что-то!

– Я лишь признаю, что мне есть чем заняться, вот и все.

– Хм-м-м… – Шерлок Холмс устремил мрачный взгляд на янтарный набалдашник трости. – В Монте-Карло вы ведете себя весьма легкомысленно. Вас не раз замечали во дворце в компании тамошних прихлебателей. Вы даже позволили себе спеть для узкого круга лиц в приватной обстановке.

– Какое вам дело до того, где и чем я занимаюсь?

– Никакого, – улыбнулся детектив. – Но я с удовольствием сходил бы на ваше выступление. Вы знали, что я изрядный меломан?

– Нет. Непременно приглашу вас на концерт.

– На концерт, говорите… Полагаю, не все ваши выступления предназначены для широкой публики, – промолвил он с намеком. – Стало быть, вы не хотите делиться со мной тем, что вам известно. Что ж, тем лучше! Я легких путей не ищу. – Шерлок Холмс поднялся во весь свой внушительный рост. – Смею напомнить, что я выяснил, кто вы на самом деле такая. Эта новость разлетится по Монте-Карло.

– Мы скоро уезжаем, – к моему удивлению, парировала примадонна.

– Полагаю, вы все еще храните одну фотографию, запечатлевшую вас с небезызвестной королевской особой родом из Богемии.

– Я ее уничтожила.

– Думаете, король вас забыл? – нахмурился Холмс.

– Мне все равно. Я его забыла.

– А вот он о вас по-прежнему вспоминает, – улыбнулся сыщик. – Совсем недавно он прислал мне золотую табакерку в знак вечной благодарности за сущий пустяк.

– Вместо кольца, которое вы отвергли?

– Откуда вы узнали?.. – Мистер Холмс бросил взгляд на меня и вновь повернулся к Ирен: – Впрочем, вашим сообщникам еще многому предстоит научиться. По дороге в аптеку я почувствовал, что за мной наблюдают.

– У меня не было возможности ходить за вами. Но ведь вы сами хотели привлечь наше внимание.

– Верно. Я кое-что расследовал и обнаружил, что вы в это замешаны. Я надеялся выяснить истинную цель вашего приезда в Монте-Карло.

– Получилось?

– Время покажет. Однако я не могу тратить его впустую на ту чепуху, которая, насколько я понимаю, так занимает вас. Меня ждут куда более важные дела. Но поверьте мне на слово: если вы и дальше будете вмешиваться в мое расследование, для вас это может плохо кончиться. Знакомство наше не заставит меня пренебречь долгом.

– Как и меня, – заявила примадонна и встала из-за стола.

Мистер Холмс впился взглядом в ее лицо, словно разглядывал портрет кисти Гейнсборо в картинной галерее. Казалось, он силился понять, что на уме у его соперницы, и в то же время напоминал ювелира, любующегося редкой драгоценностью.