Онлайн книга «Доброй ночи, мистер Холмс!»
|
Договорив напыщенным тоном эту фразу, Ирен направилась к выходу. Я громко фыркнула ей в след, однако подруга предпочла не обратить внимания на мою реакцию. * * * – Сегодня, мисс Хаксли, вы что-то витаете в облаках. Я оторвала взгляд от верхушек деревьев и отвернулась от окна: – Прошу меня простить, мистер Нортон. Не волнуйтесь, я быстро наверстаю упущенное. – С этими словами я принялась барабанить по клавишам. – К чему же так терзать несчастную машинку? – рассмеялся Годфри. – Хорошо, коли я вас так смутил, скажу иначе. Сегодня, мисс Хаксли, вы на удивление рассеянны. Что-нибудь случилось? – Нет, что вы. Я просто задумалась. – И ваши мысли навевают на вас печаль? – Не только. Я размышляла о своем покойном отце. – Вот как, – произнес Нортон, будто бы не желая продолжать разговор. – И чувстве вины. Я раздумывала над тем, что чувствую себя виноватой. – Вы же дочка пастора, быть может, для вас это естественно, – едва заметно улыбнулся Годфри. – Вам когда-нибудь… бывало стыдно, мистер Нортон? Он рассмеялся коротко и резко, будто гавкнул. – Полагаю, это чувство знакомо каждому человеку, помнящему свое детство. Разве вы, мисс Хаксли, будучи гувернанткой, не стыдили своих подопечных? – Да, бывало. Стыд – очень полезное чувство. И вот теперь, когда я испытываю его сама, я ощущаю себя виноватой в том, что некогда стыдила других. Пусть даже в воспитательных целях. – И чего же, во имя всего святого, вы стыдитесь? Положив руки на колени, я уставилась на клавиатуру: – Мистер Нортон, я была с вами не до конца откровенной. – Так, похоже, сейчас начнется исповедь. Осмелюсь вам напомнить, что я адвокат, а не священник. – В данном случае это не важно. Мне надо вам признаться… я хочу признаться, что живу с одним человеком… – Живете с одним человеком… – повторил Нортон. Последовало долгое молчание, а замтем Годфри, откашлявшись, промолвил: – Надеюсь, вы не имеете в виду порочную связь, не получившую должного благословения… – Нет, что вы! – Я подняла на адвоката полный ужаса взгляд. – Я живу в одной квартире с женщиной… – Ну да, разумеется, – с явным облегчением вздохнул он. – Но в этом нет ничего особенного. Такое сейчас происходит сплошь и рядом. Из провинции в Лондон в поисках работы приезжает все больше и больше женщин… – Моя соседка – актриса. – Понимаю… Вне всякого сомнения, несколько неожиданно, учитывая, что вашим отцом был пастор… Впрочем, в Лондоне очень много актрис, и я нисколько не сомневаюсь в том, что некоторые из них – достойные, приличные женщины. – Дело в том, что у нее есть еще и клиенты… – Клиенты? Ясно… – Да я не в этом смысле. Эти клиенты весьма уважаемые люди, хотя несколько необычные. – Уважаемые, но при этом необычные, – эхом повторил за мной Годфри. Несмотря на то что его голос продолжал оставаться спокойным, я понимала, что с каждой фразой я запутываю его еще больше. На данный момент он не имел ни малейшего понятия о том, куда я клоню, и, похоже, опасался, что я его огорошу какой-нибудь неприятной новостью. При этом он продолжал хранить достоинство. По большому счету, я сама не знала, как закончить столь неуклюже начатое признание. – Так что у нее за клиенты? – мягко спросил мистер Нортон. – Какого рода услуги она им оказывает? – Она… ищет их вещи. – Ищет вещи? Которые пропали? – Да. Или были украдены. – Судя по всему, мисс Хаксли, вы говорите о работе частного детектива. Это полезное занятие, и услугами подобных людей нередко пользуются многие адвокаты. Так вы хотели мне рассказать именно об этом? Что ваша соседка женщина, частный детектив и актриса… Когда мистера Нортона наконец осенило, он встал во весь рост, словно в суде: – Не хотите ли вы сказать, что живете вместе с некой Адлер, которая совала нос в дела моей семьи и пыталась выяснить, где находится мой отец?! – Боюсь, что так. – И она отправила вас шпионить за мной! Я не смела поднять на Годфри взгляда. Я узнала нотки ярости в рокочущем от возмущения голосе, который уже слышала за занавесками, полагая тогда, что он принадлежит «старому Нортону». – Это просто возмутительно, мисс Хаксли! Вот уж от вас я такого не ожидал. – Да я и сама от себя не ожидала. Честно говоря, я за вами не шпионила. Шпионить гадко – так я и сказала Ирен. И она была мной крайне недовольна. – Экая мерзость! – Молодой адвокат принялся ходить по кабинету. – Как так можно! Развратить пасторскую дочку, отправить ее изводить человека… – Да, вы правы, это ужасно, – заломила я руки, – Ирен ни в чем меры не знает. Хочет разгадать головоломку и ни перед чем не останавливается… – Головоломку? Что в моей семье такого головоломного? На нашу долю выпала двойная мера несчастий и горестей, и больше ничего… – А как же пояс? – Пояс? – Бриллиантовый. – Я сглотнула, а Годфри Нортон посмотрел на меня так, словно я рехнулась. – Бриллиантовый пояс Марии-Антуанетты. Говорят, что его в пятидесятых купил ваш отец. Сейчас его хочет приобрести мистер Тиффани. – Бриллианты? Мария-Антуанетта? Тиффани? – Мистер Нортон опустился на стопку документов, лежавших на единственном свободном стуле. – Если позволите, мисс Хаксли, с этого места поподробнее. Недосказанность приводит к неверным выводам. – Нам удалось узнать, что некий человек по фамилии Нортон по бросовой цене приобрел Бриллиантовый пояс. Украшение привезли сюда из Парижа после революции сорок восьмого года. – Меня в то время даже на свете не было. – Меня тоже. И Ирен. Именно поэтому она пыталась узнать как можно больше о семействе Нортонов. Это была единственная нить к бриллиантам. Она искала вашего отца, а вместо него нашла вас. – Бриллианты, – покачал головой молодой человек. – Что… что за нелепые выдумки. Впрочем, я нисколько не сомневаюсь, что кое-какие слухи о моей семье все-таки ходят. Пусть уж говорят о драгоценностях, эта сладкая сказка скрывает горькую правду о прошлом. Знаете, пожалуй, я даже испытываю чувство признательности к этому мифическому Бриллиантовому поясу. – Он внимательно на меня посмотрел: – Вы, разумеется, в курсе, что я навещал вашу соседку? Я молча кивнула, опасаясь, что одно лишнее необдуманное слово – и я признаюсь еще в одном гадком преступлении: в том, что подслушивала за занавеской. Мистер Нортон вздохнул, погладил указательным пальцем черные усики и вдруг неожиданно рассмеялся: |