Книга Маленький горбун, страница 1 – Графиня де Сегюр

* * *

Творчество французской писательницы Софи де Сегюр (1799–1874) ныне причислено на ее родине к памятникам национальной культуры. Она до сих пор остается одной из величайших детских писательниц Франции.

Свой первый контракт де Сегюр заключила с издательством Луи Ашетт в сентябре 1855 года, когда ей было 56 лет.

Успех превзошел все ожидания – книги распродавались сотнями миллионов экземпляров. Графиня де Сегюр, урожденная Ростопчина (так она неизменно подписывала все свои произведения), стала известной, а ее «Новые сказки феи», проиллюстрированные молодым и талантливым художником Гюставом Дорэ, определили дальнейшую судьбу писательницы.

Она положила начало жанру детской литературы. Простота и строгость стиля придают особую красоту творческому почерку писательницы. В своих произведениях писательнице удалось передать милую детскую непосредственность, утраченную взрослыми.

За семнадцать лет де Сегюр написала более 20 романов для детей, подростков и взрослых: «Примерные девочки», «Каникулы», «Сонины проказы», «Воспоминания ослика», «Злой гений», «Судьба Гаспара» и другие.

Большинство из ее произведений, посвященных детям, экранизированы во Франции и других странах.

«Маленький горбун» – одна из наименее известных для российского читателя повестей.

Она рассказывает о дружбе двух детей. Горбун Франсуа – единственный сын самого богатого человека в округе. Христина – оставленная со злой нянькой дочь взбалмошных родителей, которых больше интересуют балы и развлечения, чем судьба собственного ребенка.

Детям суждено пройти немало испытаний и разочарований, но они сохранят чистоту своих душ и нежную привязанность друг к другу.

Иллюстрации к книге созданы Эмилем Баяром (1837–1891) – одним из ведущих художников академической школы живописи XIX века.

Христина на целый день приехала к своей двоюродной сестре Габриели, и обе усиленно трудились, чтобы хорошенько одеть куклу, которую Христине только что подарила графиня Семиан, мать Габриели. Дети уже скроили рубашечку и нижнюю юбку, но им помешал вошедший лакей.

– Барышни, – сказал он, – графиня Семиан просит вас прийти в сад в крытую аллею.

– Нужно сейчас идти? – спросила Габриель. – Кто-нибудь приехал?

– Да, барышня, у графини какой-то господин, – ответил слуга.

– Пойдем, Христина.

– Как досадно, – заметила Христина, – я не могу одеть мою куколку, а между тем ей холодно, ведь она совсем раздета.

– Что делать? – вздохнула Габриель. – Раз мамочка зовет, нужно идти к ней.

– Дома одной мне не удастся ее одеть, я не умею шить. Боже мой, как ужасно, что я ничего, ничего не умею делать!

– Почему же ты не попросишь твою бонну сшить ей платьице? – спросила Габриель.

– Да она не захочет, она никогда не соглашается позабавить меня.

– Что же делать тогда? Что если бы я сшила платье? – предложила Габриель.

– А ты могла бы? – Христина подняла головку и улыбнулась.

– Мне кажется, могла бы, во всяком случае постараюсь.

– Теперь же? – быстро спросила Христина.

– Ну, нет, конечно, не теперь, – ответила Габриель, – потому что мама ждет нас. Вероятно, мы пойдем гулять с ней, но, когда вернемся, я постараюсь сшить это платье.

– А до тех пор моей бедной дочке будет очень холодно.

– Я заверну ее вот в эту старенькую мантилью [1] , погоди немного. Ну, дай же мне ее.

Габриель взяла куклу Христины, заботливо укутала ее и придирчиво осмотрела.

– Ну вот теперь хорошо. Пойдем же, – прибавила она, – мама ждет нас, скорее, скорее же, торопись!

Христина поцеловала Габриель, которая взяла ее за руку и вывела из комнаты. Вскоре они прибежали в крытую аллею, там графиня де Семиан разговаривала с каким-то незнакомым детям господином, маленький мальчик держался позади них.

Габриель и Христина с удивлением смотрели на него. Он был немного повыше их ростом, чуть полноват, и в его фигуре замечалось что-то странное. На хорошеньком лице блестели нежные, мягкие, умные глаза, все черты его были красивы, но он казался озабоченным и сконфуженным.

Христина подошла к нему и взяла за руку.

– Пойдем, голубчик, поиграем. Хочешь?

Мальчик ничего не ответил, только застенчиво и робко посмотрел на Габриель и Христину.

– Ты не слышишь? Ты, может быть, глухой? – ласково спросила Габриель.

– Нет, – тихим голосом отозвался он.

– Так почему же ты не говоришь? Почему ты не идешь играть с нами? – продолжала расспрашивать Габриель.

– Я боюсь, что вы будете смяться надо мной, как все другие дети, – тихо проговорил их новый знакомый.

– Смеяться над тобой? Почему? Из-за чего остальные над тобой смеются? – спросила Габриель.

– Разве вы не видите? – сказал маленький мальчик, поднимая голову и с удивлением глядя на них.

– Я тебя отлично вижу, но не понимаю, почему над тобой смеются, – заметила Габриель. – А ты, Христина, ты видишь, что-нибудь?

– Я? Я ровно ничего не вижу.

– Так значит, вы согласитесь меня поцеловать и поиграть со мной? – мальчик уже улыбался, но еще нерешительно.

– Так, значит, вы согласитесь меня поцеловать и поиграть со мной?

– Конечно, конечно! – воскликнули обе двоюродные сестры и охотно сердечно поцеловали его.

Он был так счастлив, так весело и радостно улыбался, что Габриель и Христина тоже почувствовали себя счастливыми. В то время как они целовались, графиня де Семиан и ее гость обернулись. Взглянув на детей, мужчина невольно весело воскликнул:

– Ах, какие добрые маленькие девочки! Это ваши дочки? Смотрите, смотрите, они согласились поцеловать моего бедного Франсуа. Бедняжка! А как видно, он очень доволен и счастлив.

– Почему же вас удивляет, что моя дочь и племянница охотно целуют Франсуа? Я бы удивилась, если бы было иначе.

– Как я был бы счастлив, графиня, если бы все думали, как вы, – сказал де Нансе, так звали гостя, – но недуг моего бедного сыночка делает его таким застенчивым и неловким! Бедный мальчик слишком привык к тому, что над ним постоянно насмехаются, что все знакомые ему дети относятся к нему с отвращением. Неудивительно, что он счастлив, видя, как ласково приняли его ваши добрые и прелестные малютки.