Книга Счастье Муры, страница 6 – Наринэ Абгарян

Нина Григорьевна заговорила быстро, но ничего, кроме «проще откупиться», которые она повторила несколько раз, дети не расслышали.

Мура немного подумала и решила завести разговор с Васей. Чтобы отвлечь его от беседы взрослых. А то, судя по количеству бомб, выпущенных самолётом, беседа Васе явно не нравилась.

– Давай я помогу тебе смыть рисунок, – предложила она.

– Ещё чего!

– Тебя ведь снова отругают.

– Ну и пусть!

– На двери нельзя рисовать.

– А мне можно. Мне вообще всё можно.

Мура ушла в туалетную комнату, намочила и тщательно отжала тряпку, которой тётя Галя мыла подоконники. Вернулась к Васе:

– Давай я всё-таки сотру рисунок. А то тебя в угол поставят.

Вася промолчал, но подвинулся, чтобы Муре было легче смывать рисунок. Мура сильно удивилась, но не подала виду.

– У тебя есть книга про динозавров? – спросила она.

Вася ничего не ответил. Он угрюмо наблюдал, как влажная тряпка стирает самолёт с бомбами.

– А знаешь, кто самый страшный динозавр? – как ни в чём не бывало продолжила расспросы Мура.

Вася недовольно фыркнул, отобрал у неё тряпку и сам домыл дверь. Попинал ножку стола. Громко почесал себя в живот.

– Ну и кто самый страшный динозавр? – наконец не выдержал он.

– Тираннозавр, – с готовностью откликнулась Мура. – Он очень кровожадный и ужасный. А знаешь, кто самый большой динозавр?

– Знаю.

– Кто?

– Ну такой, зелёный. С длинной шеей.

– Амфицелия.

– Ага, амфицелия.

– А самый маленький?

– Не знаю.

– Компсогнат! Он ростом с обычную собаку.

У Васи вытянулось лицо:

– Как ты эти трудные слова запоминаешь?

– Нравятся, вот и запоминаю. Правда, я всего три таких слова знаю. Тираннозавр, амфицелия и компсогнат. Другие запомнить не могу.

Вася подумал.

– А ты смотрела мультик «Мама для мамонтёнка»? Там мамонтёнок потерялся и искал свою маму, – спросил он.

– Смотрела, ага.

К тому времени, когда стали приходить другие дети, Мура с Васей успели обсудить все свои любимые мультики. Мура тихо радовалась тому, что Вася сегодня не такой, как обычно. Оказывается, он вполне себе нормальный мальчик. Если увлечь его интересным разговором.

К сожалению, покладистость Васи закончилась ровно в тот миг, когда в комнате появились остальные ребята. В его голове словно щёлкнул какой-то переключатель, и он снова принялся задирать всех и отбирать игрушки. Но теперь Вася делал это не с обычным энтузиазмом, а словно по привычке. А потом вообще помог Свете Петровой пристегнуть застёжку на сандалии. Света так удивилась, что несколько секунд простояла с широко разинутым ртом. А потом всё-таки очнулась и поблагодарила Васю. Вася дёрнул её за косичку, чтоб не задавалась, правда, небольно дёрнул, и только за одну косичку, а потом принялся носиться по комнате и биться плечом то в одну, то в другую стену.

– Посторонись! – кричал он. – А то зашибууу!!!

Пока дети под бдительным оком нянечки тёти Гали собирались в игровой комнате, с Васиной мамой общалась психолог Анна Гавриловна. Разговор получился тяжёлый – Васина мама не соглашалась с тем, что её сыну не хватает внимания и любви родителей.

– Мы его любим! Мы для него всё делаем! Мы даже работаем так много потому, что хотим ему обеспечить нормальное будущее! – твердила она.

– Поймите меня правильно, – говорила ей ровным голосом Анна Гавриловна, – ребёнок нуждается в общении с вами. Никакие няни, никакие игрушки ему вашу любовь не заменят.

– Но мы очень стараемся…

– Значит, недостаточно стараетесь! Обнимайте чаще Васю, говорите, как сильно вы его любите. Проводите с ним выходные. Чем больше вы вложите в него любви, тем счастливее будет ваш сын.

– Я подумаю, – поджала губы мама Васи.

– Здесь не думать надо, а действовать, – Анна Гавриловна встала, протянула ладонь: – До свидания.

Васина мама пожала протянутую руку психолога и молча, не попрощавшись, вышла из кабинета.

– Ну как? – заглянула в кабинет Нина Григорьевна.

– Надеюсь, я до неё достучалась.

Когда Нина Григорьевна вернулась в группу, дети завтракали овсянкой, бутербродами с сыром и какао.

– Поговорили? – спросила шёпотом тётя Галя.

– Поговорили.

– Как успехи?

– Не знаю. Поживём – увидим.

День прошёл как обычно – занятия по математике (Вася сломал три карандаша – просто так, ради интереса, чтобы узнать – сломаются они или нет). Прогулка (Вася взобрался на дерево, чтобы скинуть оттуда кормушку для птиц, зацепился за ветку штанами и, если бы не вовремя подоспевшая воспитательница, рухнул бы на землю и переломал себе руки-ноги). Обед (Вася вышиб стул из-под Серёжи, хорошо, что Серёжа успел уцепиться за край стола и не упал). Тихий час (тётя Галя периодически заглядывала в спальную комнату и каждый раз удивлялась, до чего же мирный вид у спящего Васи). Полдник (Вася вылил остатки кефира за шиворот Пете Романову, пришлось тёте Гале, по привычке ругая Васю фруктом, отмывать пострадавшего и его футболку).

А потом все вздохнули с облегчением, потому что за Васей пришёл папа. Настоящий. Высокий, худой, в костюме и галстуке. С пятью воздушными шарами-уточками на разноцветных ленточках. Вася был так удивлён, что даже не взглянул на уточек. Он какое-то время заворожённо смотрел на отца, словно не веря своим глазам, а потом молча надел ветровку. Сам.

– Сегодня мы пойдём домой пешком, – сказал ему папа. И посмотрел на Нину Григорьевну так, словно сдаёт ей экзамен. Нина Григорьевна незаметно кивнула.

– Совсем пешком? – не поверил ушам Вася.

– Совсем. Прогуляемся, поговорим о том о сём. Поедим мороженое. Ты какое любишь?

– Любое! – быстро ответил Вася и взял папу за руку. – Пошли.

Дети наблюдали в окно, как они идут по детсадовскому двору. Вася вертелся, скакал на одной ножке и сыпал вопросами, но руки отца не выпускал. Утки на ленточках подпрыгивали в такт его подскокам и весело переливались на солнце. Папа сначала чеканил шаг, потом расслабил узел галстука, снял пиджак и перекинул его через локоть.

– Ты знаешь, кто самый страшный динозавр? – долетел до ребят голос Васи.

– Налоговый инспектор?

– Ну пап!

Мура смотрела вслед Васиному папе и тихо радовалась. Он такой худенький и несчастный, и голова вся в лысине. И уши большие, как у мамонтёнка из мультика. Такой бы точно бабушкину кузькину мать не пережил. «Хорошо, что всё обошлось», – думала Мура и с умилением наблюдала, как над Васей и его папой весело перемигиваются воздушные уточки.