Онлайн книга «Земля Тре»
|
- Знаю. - Значит, Пяйвия послал ты? - Да. Он мой внук, у меня не было выбора. - Пяйвий! - встрепенулся Глеб. - Где он? Он жив? - Жив. Он сейчас далеко отсюда, ,но скоро вы его увидите. Элльм поднялся, снял со стены бубен и колотушку. - Ждите здесь. Завеса над входом приподнялась, опустилась, и Глеб с Костой остались одни, под пристальным взглядом деревянного идола. - Мне это не нравится, - признался Глеб, косясь то на чучело совы, то на чародейский огонь, который беззвучно горел посреди вежи. - Мне тоже, - сказал Коста. - Но раз влипли, поздно каяться. Он тихонько отодвинул пальцем край завесы. - Что там? - шепотом спросил Глеб. - Погоди, ничего не вижу... Ага! Старик стоит под елкой... там, где была упряжка. Больше никого. - С кем он собирался поговорить, не помнишь? - Какой-то дух, забыл имя... Стой! - Коста прижался к щели. - Кажется, начинается. -Что? - Старик стучит в бубен... Слышишь? Снаружи донеслись мерные глухие удары и бряканье медных колец. Глеб подполз к Косте, но тот, увлекшись созерцанием невиданного зрелища, загородил собою весь вход. - Дай поглядеть! Глеб отвоевал себе небольшое пространство, глянул в щель и увидел Элльма, который с отрешенным выражением на морщинистом лице бил колотушкой в бубен. Рука его двигалась механически, а глаза были устремлены к небу, откуда холодным рыбьим оком смотрела луна. У Глеба затекли ноги. Он оторвался от щели и машинально потрогал меч, лежавший рядом с очагом. Ощущение надежности, которое прежде исходило от оружия, исчезло - выпуклые глаза идола со вставленными в них черными жемчужинами пронизывали взглядом, от которого по коже пробегали мурашки. Глеб понял, что в этой стране все решает не грубая сила мышц и не твердость закаленной стали, а нечто, находящееся за пределами осязания и даже осознания. Мундус сенси-билис... - Упал! - раздался негромкий возглас Косты. - Кто? - Старик. Уронил колотушку и носом в снег... Элльм лежал неподвижно, уткнувшись лицом в наст и раскинув руки, в одной из которых был по-прежнему Зажат бубен. Колотушка, отброшенная последним судорожным движением, валялась поодаль. Над поляной стояла мертвая тишина. - Что с ним? - спросил Глеб, уже не понижая голоса. - Может, выйти, посмотреть? - Сиди, - одернул его Коста. - Сказано - ждать, значит, будем ждать. - А вдруг с ним что-то случилось? Сердце... - Не дергайся. Он еще нас с тобой переживет. - Но почему он лежит? - Он разговаривает с духами. Не мешай. - А вдруг замерзнет? - Не замерзнет. Колдуны - народ живучий. Время тянулось медленно. Элльм не шевелился и не издавал ни звука. Глеб поднялся и стал нервно ходить по веже - три шага туда, три обратно, но зацепил локтем сову и чуть не свалил ее в очаг. Коста дернул его за штанину: - Сядь! Глеб сел, но волнение бродило в нем, как пиво в бочке. - А если духи наплетут ему, что нас надо принести в жертву? - Стоило из-за этого тащиться в такую даль,. Я думаю, тут что-нибудь позаковыристее. - Что именно? - Спросим, когда вернется. Прошла ночь, потом день. У Косты опять засосало под ложечкой, и он с сожалением взглянул на пустой котел. - Я знаю, где лежит сало. Достанем? - Иди ты со своим салом! - Глеб ударил кулаком по рогоже. - Как хочешь, а я... Договорить он не успел - завеса взметнулась вверх. На пороге стоял Элльм. Он был похож на человека, чьи силы истощены до крайности. На щеках выступила желтизна, глаза с опухшими веками слезились, как после нескольких бессонных ночей, грудь вздымалась тяжело и часто. Над левой бровью запеклась кровь - падая, он ударился о наст. Глеб с Костой замерли, готовясь выслушать страшное пророчество, но Элльм прошел мимо них, повесил на место бубен и колотушку и проговорил, будто извиняясь: - Добраться до Верхнего Мира нелегко. Пока туда, пока назад... Он поднял чучело совы - под ним лежало что-то плоское и круглое, завернутое в обрывок выскобленной нерпичьей шкурки. Протянул Глебу: - Разверни. Внутри оказался осколок слюды. Глеб положил его на ладонь, не зная, что делать дальше. Над его плечом склонился Коста и удивленно присвистнул: - Гляди! На бледно-зеленой поверхности возник яркий блик. Глеб подумал, что это отблеск пламени, слегка повернул пластину, но блик не исчез - наоборот, он растекся, как растекается капля вина, упавшая на скатерть. В середине образовавшегося пятна появилась прореха, розовая дымка стала быстро таять, и вскоре на слюдяном овале, как в темном зеркале, соткалось из разноцветных клякс размытое отражение человеческого лица. Но это было не лицо Глеба и не лицо Косты - с поверхности волшебной пластины на них смотрела женщина! Через пару мгновений изображение стало четким - теперь его можно было рассмотреть во всех подробностях. Глеб сразу подметил узкий - как у всех в земле Тре - разрез глаз, широкие скулы и две маленьких серьги, сделанные из блестящих камешков, похожих на кусочки смальты. Женщина не походила на дикарку - ее взгляд был умным и проницательным... пожалуй, даже слишком проницательным. Нерусская внешность не мешала ей быть симпатичной - вот только волосы, черными змейками спускавшиеся на щеки, придавали ей какой-то странный вид. Глебу показалось, что нечто подобное он уже где-то видел. - Кто это? - спросил Коста. - Аццы, - ответил Элльм, произнеся начальное "а" как глубокий вдох и медленно выцедив двойное "ц". - Нечисть с гряды Кейв. - Нечисть? А по виду не скажешь... - В том-то и беда. Элльм забрал у Глеба осколок, завернул его и накрыл чучелом совы. Потом откинулся назад и, прикрыв глаза, стал рассказывать: - Земля Тре была избранной землей Великого Аййка, землей Света и Чистоты. Вы видели белизну снега? Такими были наши души. Вы видели прозрачность озерной воды? Такими были наши сердца. Мы не знали, что такое ложь, мы не умели красть и поднимали луки только затем, чтобы добыть себе необходимое пропитание... Но однажды охотник из погоста Паз ради забавы убил гирваса, и Великий Аййк разгневался. Сперва на нас обрушились морозы и снегопады, а потом черный Огги создал Аццы... В голове у Глеба всплыло только что виденное лицо незнакомки, и память цепочкой потянулась в прошлое: Киев... княжеские посланники... поездка в Византию... древние развалины... фрески... Горгона! |