Книга Сердечный переплет, страница 13 – Анна Антонова

– Я волосы в краске испачкала, – пожаловалась я.

– Где? – прищурилась бабушка. – Ничего не вижу.

– А ты присмотрись!

Бабушка надела очки и протянула:

– Да, и правда. Где ты ее нашла? Вроде бы в середине года в школе ремонт не делают?

– Не знаю, – мрачно отозвалась я. – В нашей школе все могут. А может, она с лета не высохла. Меня ждала.

– Это точно, – и не подумала протестовать она и позвала дедушку: – Андрюша! У нас есть бензин?

Бензин у дедушки – о чудо! – нашелся, причем хранился он, видимо, как раз на такой случай, ведь машины у нас не имелось. Следующий час я развлекалась унизительной процедурой добровольного натирания волос бензином, а потом многократно намыливала их шампунем, пытаясь избавиться от характерного запаха.

– Пахнет? – спросила я у бабушки, в очередной раз выйдя из ванной.

– Я уже принюхалась и не понимаю, – честно призналась она.

– Я тоже, – вздохнула я, вытирая волосы.

Пришедшая вечером мама свежим взглядом – вернее, носом – постановила, что бензином все еще пахнет, но снова мыть голову у меня не было сил, и я решила оставить как есть. За ночь точно выветрится.

– Мне же еще домашку делать! – с досадой вспомнила я.

Заглянув в завтрашнее расписание, я поняла, что мои испытания на сегодня не закончены и я напрасно поленилась сделать несрочные уроки в выходные. Теперь мне предстоял веселый вечерок: биологичка задала нам нелепое и совершенно детское задание – подготовить доклад о любимом растении.

Видимо, она хотела заставить нас подумать и самим поискать информацию, а не просто вызубрить параграф из учебника, но добилась, естественно, абсолютно обратного эффекта. Она упустила из вида Интернет – поставщик всяческой информации, и любимые растения не были исключением. Однако перед тем, как залезть во Всемирную сеть, я озадачила всю семью вопросом:

– Какое у меня любимое растение?

– Дуб, – сострил папа.

Мама недобро покосилась на него, но комментировать не стала, предложила свой вариант:

– Роза.

– Береза, – в рифму сказал дедушка, продолжив папину тему деревьев.

– А я тоже за розу, – неожиданно поддержала маму бабушка.

– Не то, – забраковала я. – Банально и скучно. Наверняка у всех будет роза и береза. Стереотипы мышления!

– Тебе нужна оригинальность или хорошая оценка? – поинтересовалась уязвленная мама.

– А возможно только одно из двух? – удивилась я. – Среднего не дано?

– Вот и придумывай среднее сама, – констатировала бабушка общее мнение.

Пришлось самостоятельно копаться в Интернете, выискивая достойное моего рассказа оригинальное растение. Хищный цветок венерина мухоловка был отвергнут за неэстетичность, баобаб – за излишнюю экзотичность, а любить какие-нибудь лианы или водоросли казалось совсем глупым.

Наконец я наткнулась на скромное комнатное растение с гордым названием «Клеродендрум Томпсона» и решила остановиться на нем. Выглядел цветок красиво – соцветие напоминало разбитые алые и белые сердца, что показалось мне очень символичным: прямо про нас с Денисом! Рос клеродендрум не где-нибудь в джунглях, а по-простому в горшке, так что при желании я вполне могла быть счастливой обладательницей этого чудо-растения и имела полное право его любить.

Несмотря на титанические усилия, результатом своей работы я осталась недовольна: рассказ получался сухим и не содержал в себе ничего, кроме скучных фактов – где растет, откуда взялся, что собой представляет да как поливать. Ноль эмоций и ни слова от себя, хотя я так и не смогла уяснить, как растение может быть любимым. Будем надеяться, что меня не вызовут и рассказывать про клеродендрум при всем честном народе не придется. В конце концов за урок успевают спросить не больше двух-трех человек, значит, вероятность того, что вызовут именно меня примерно один к десяти: в нашем классе училось тридцать два человека. Не так уж и страшно.

Следующим утром я специально не стала торопиться – решила проверить, осознала ли Ленка свою вину, хотя первым уроком у нас стояла как раз злосчастная биология. Однако когда я вышла из дома за критичные десять минут до начала первого урока, во дворе ее не увидела. Зато увидела кое-кого другого! Захотелось трусливо скрыться в подъезде, но я поняла, что Денис тоже меня заметил, и осталась на месте – позорно бежать у него на глазах было глупо.

Я смотрела на приближающегося Дениса, и сердце мое предательски защемило. Какой же он симпатичный! Это узкое лицо с вечно прищуренными серыми глазами и болтающейся над ними растрепанной русой челкой казалось мне милее отточенных черт всех признанных красавцев…

Мне казалось, Денис просто пройдет мимо – пара наших последних встреч явно не располагала к душевному общению, – но он целенаправленно двигался прямиком ко мне. Я заметалась – мне уже было плевать, что он обо мне подумает, – но убежать не успела. Подойдя, Денис как ни в чем не бывало бросил:

– Привет!

– Привет, – замороженно ответила я.

– В школу?

«Нет, на Луну!» – вертелось у меня на языке, но я подавила приступ сарказма и просто кивнула.

– Что так поздно?

Я нервно пожала плечами – бессмысленный разговор ни о чем начал меня утомлять, хотя я чувствовала: за этими словами явно стоит нечто большее, чем он хочет показать.

– Пошли тогда, а то опоздаем? – предложил он.

Я оглянулась – Ленки по-прежнему не было. Дальнейшее промедление означало опоздание, а звонить подруге при Денисе я не хотела, поэтому вынужденно согласилась:

– Пошли.

С минуту мы шагали молча, но, как я и предполагала, это оказалось временным затишьем.

– Давно тебя на катке не видно, – издалека начал Денис.

– А что мне там делать? – притворно удивилась я. – Во время хоккейных тренировок кататься нельзя, а посмотреть я и из окна могу…

Я спохватилась, поняв, что проговорилась, но он благородно сделал вид, будто не заметил.

– Притом я в этом вашем хоккее все равно ничего не смыслю, – небрежно продолжала я. – Десять здоровенных парней с палками наперевес гоняются на коньках за маленьким черным кружочком!

Денис проглотил даже это оскорбление и вдруг неуверенно спросил:

– Ну что мне сделать, чтобы ты меня простила?

Я проглотила очередную вертевшуюся на языке колкость – эти слова прозвучали непривычно тихо, робко и резко контрастировали с его обычной напористой манерой говорить обо всем громко и уверенно, чтобы это звучало истиной в последней инстанции.

– Пойдем на балет, – ляпнула я первое, что пришло в голову.

– Куда? – ошарашенно переспросил Денис. – Какой еще балет?