Книга Я ненавижу оборотней, страница 100 – Катерина Полянская

— Джая, сядь нормально. Ты меня отвлекаешь.

— Я стараюсь, — мурлыкнула и послала ему воздушный поцелуй.

— Тебе все равно до оборота нельзя, — прищурившись, хмыкнул белый.

— Что — нельзя?

Я невинно взмахнула ресничками.

— Ничего нельзя! — почти прорычал он и снова уткнулся взглядом в документы.

Минуту царила тишина. Ну вот, даже повредничать нормально не дадут…

— Расскажи лучше, — перебил мои мысли Лан, — что ты знаешь о назначении Адастиса и его коллег в Ростань? Хоть что-нибудь знаешь?

Странный вопрос… Я послушно задумалась.

— Да нет, ничего особенного.

В итоге пожала плечами:

— У нас дома как-то не принято было говорить о его работе. Мама хотела, чтобы всякие сложности ее не касались, а папа вроде как ей потакал в этом желании.

— Совсем ничего?

Лан на секунду вскинул взгляд, но вскоре опять зарылся в бумаги, помечая что-то на больших листах с мелкими строчками, подписями и печатями и укладывая их в папки.

— Жаль.

Я хотела помочь, правда! Но не могла.

— Просто он пришел однажды вечером и объявил, что получил назначение, — стала вспоминать, как все было. — Тогда мы все очень удивились…

— Почему?

Лан вновь прервался и внимательно посмотрел на меня.

— Ну… как тебе объяснить…

Говорить о семье почему-то всегда было сложно. Это все равно что допустить постороннего к сокровенному. И хотя там не было никаких секретов, которые бы теперь стоило скрывать, а Ланхольт давно уже не являлся чужим, подобрать слова получалось с трудом.

— Он ведь просто юрист! Всю жизнь занимался какими-то обычными делами. Мама вроде знала подробности, но всегда говорила, что это неинтересно. Ад иногда утрясал разные вопросы для высокопоставленных лиц, но чтобы его отправили в другую страну на год… Это не вписывалось в наш образ жизни.

Услышать он ожидал что-то другое. Лицо белого вожака стало непроницаемым, из чего можно было сделать вывод, что объяснения его не удовлетворили.

Что-то прохладно стало… Я зябко поджала пальцы на ногах и нервно поинтересовалась:

— Зачем ты об этом спрашиваешь?

— Все еще разбираю документы, оставшиеся от отца, — Лан заговорил сразу же, не желая пугать меня еще больше. — Не представляешь, какой здесь хаос! Я почти закончил, но до сих пор не нашел ничего о посольстве. В то время как Рендаллы утверждают, что он первым дал согласие… Странно, да?

Да. Было бы, если бы дело не касалось моих родных.

В дверь тихонько поскреблись, и появившаяся на пороге чернушка сообщила:

— Джая, к тебе мама приехала.

Сердце подпрыгнуло и замерло ледяным комком где-то в горле.

Я вопросительно посмотрела на Лана. Можно?

— Иди, конечно, — ответил вожак на немой вопрос. И уже мне в спину очень тихо добавил: — Я найду способ следить за твоим состоянием на расстоянии.

Ее визит ничего не изменил. Мы обнимались, расспрашивали друг друга о последних днях, болтали о разном. Мама жалела о том, что доставила столько проблем… и о том, что ее план провалился, и доставить меня к охотникам на оборотней не успели. Вот как можно быть такой твердолобой, а?

Впрочем, за время, пока мы не виделись, мадам Бушар действительно изменилась. Она у меня всегда была красавицей, но сейчас будто помолодела лет на десять. Распущенные бледно-золотистые волосы мягкими волнами спадали до талии, огромные светлые глаза на тонком лице казались испуганными, а вместо одного из строгих платьев по-девичьи стройную фигуру облегали узкие джинсы и тонкий свитер. Ни за что не подумаешь, что эта женщина родила троих детей!

— Если ты выкинешь еще что-то в том же духе, мы больше не сможем видеться, — честно предупредила я. — В последнее время столько всего произошло… Я хочу чувствовать себя в безопасности!

— Тебе нечего бояться, — тихо произнесла родительница. — Я уже сделала все, что могла.

— Очень хочется в это верить, — пробурчала я.

Минуту мы дружно смотрели в одно и то же окно.

— Не следовало мне тебя сюда привозить, — наконец выдохнула она.

— Мама!

— Теперь я тебя потеряю.

Она словно не слышала меня.

— Через несколько месяцев нам придется уехать, а ты останешься здесь. Ну… тебе хотя бы нравится такая жизнь.

Зря я все-таки согласилась на эту встречу.

— Слушай, я такая, какая есть, с этим уже ничего не сделаешь.

Раздражение расплескалось едкими каплями.

— Лан любит меня, а я его. И мы не виноваты в том, что случилось много лет назад. И даже если бы мы с тобой не приехали сюда вслед за папой, ничего бы не изменилось. Волчица во мне проснулась бы в любом случае, вот только вопрос, смогла бы я выжить после оборота или же сошла бы с ума, начала бросаться на людей, и меня пристрелили бы охотники на оборотней. Было бы очень символично, если бы этим охотником оказался кто-то из Ланс-Эльшенгеров, правда?.. Мама, не делай из меня орудие мести волку, которого, может, и в живых уже нет!

Она отшатнулась слегка, прикрыла глаза, прикусила губу и сидела так какое-то время.

— Ты жесткий психолог, дорогая, — наконец тишину уютной гостиной прервали тихие слова.

Сказанное мною поняли и приняли к сведению. Уже неплохо.

— Настоящего же к тебе так и не пригласили?

— Разве ты не знаешь Адастиса, он всегда занят.

Родительница махнула тонкой ладошкой.

— У меня есть еще одна новость, — тем временем заговорила мама. — В Логово приезжает твой дед, он остановится у нас. Так что, если хочешь познакомиться…

Дед, который охотник? Джералд Ланс-Эльшенгер? Здесь?! Я похолодела, потом почувствовала, как кожу обдало жаром. Зачем? Разве с волчицей внутри я все еще часть этой семьи?

— Я подумаю, ладно?

— Конечно, дорогая.

Меня ласково расцеловали в щеки и лоб.

Проговорили мы еще примерно час. Сначала она беспокоилась, а я утешала, потом сквозь неприятие прорвалось любопытство, и меня засыпали очень личными вопросами. Как с Ланом? Насколько серьезные у красавчика-блондина намерения и не надо ли ему пооборвать усы и уши? А каково это — чувствовать волка? Больно ли превращаться? Можно ли ей присутствовать, когда произойдет первый оборот? И что же, магия — это не выдумки из сказок?

Мамы — они такие мамы…

Я закатывала глаза, морщилась, внутренне раздражалась, но стоически отвечала и разъясняла.

Ух, еле отбилась!

А когда выжатая как лимон ввалилась к себе в комнату, на столе поджидала записка: «Хочу отвезти тебя в одно место. Будет интересно и познавательно. Гьета Митрианна».