Онлайн книга «И прольется кровь»
Он был похож на парнишку, надевшего костюм своего отца. Из ворота рубашки торчала тонкая птичья шея, а на ней сидела большая голова с редкой челкой. – Да? – Меня послал Рыбак. – Ну что же… – Я почувствовал холод, несмотря на пижаму. – А ты кто? – Я новенький, меня зовут Йонни Му. – Ну что же, Йонни. Мог бы подождать до девяти часов, тогда бы ты увидел меня в подсобке в магазине. Одетым и все такое. – Я пришел сюда по поводу господина Густаво Кинга. Черт. – Я могу войти? Я обдумывал его просьбу и разглядывал бугор на уровне груди на левой стороне его твидового пиджака. Большой пистолет. Может быть, из-за этого он и носил такой большой пиджак. – Просто быстро проясним дело, – сказал он. – Рыбак настаивает. Отказ вызовет подозрения. Отказ бесполезен. – Да пожалуйста, – сказал я, открывая дверь. – Кофе? – Я пью только чай. – Боюсь, чая у меня нет. Он поправил челку. У него был длинный указательный палец. – Я не говорил, что хочу чаю, господин Хансен, я только сказал, что не пью кофе. Это гостиная? Прошу, после вас. Я вошел, убрал со стула несколько журналов «МЭД» и пластинок Мингуса и Моники Зеттерлунд и уселся. Йонни Му опустился на продавленный диван рядом с гитарой. Он провалился так низко, что ему пришлось передвинуть на столе пустую бутылку из-под водки «Калинка», чтобы хорошо меня видеть. Чтобы я оказался на линии огня. – Труп господина Густаво Кинга нашли вчера, – сказал он. – Но не в Бюнне-фьорде, где, как вы сообщили Рыбаку, вы его утопили. Единственное совпадение – это пуля в голове. – Господи, труп перевезли? Где… – В городе Сальвадор в Бразилии. Я медленно кивал. – Кто?.. – Я, – ответил он и засунул правую руку за пазуху. – Вот этим. У него был не пистолет, а револьвер. Черный, огромный и страшный. И валиум перестал действовать. – Позавчера. Тогда он был очень даже жив. Я продолжал медленно кивать. – Как вы его нашли? – Когда ты каждый вечер сидишь в одном и том же баре в Сальвадоре и хвалишься, как обманул короля наркотиков Норвегии, королю наркотиков Норвегии рано или поздно становится об этом известно. – Глупо с его стороны. – Но как я уже сказал, мы его все равно нашли. – Несмотря на то, что вы считали его мертвым? – Рыбак никогда не перестает искать своих должников, пока не увидит их труп. Никогда. – Тонкие губы Йонни изобразили намек на улыбку. – И Рыбак всегда находит то, что ищет. Мы с вами не понимаем как, но он находит. Всегда. Поэтому его и называют Рыбаком. – Густаво что-нибудь сказал, перед тем как вы его… – Господин Кинг во всем сознался. Именно поэтому я застрелил его в голову. – Что? Йонни Му сделал движение, похожее на пожимание плечами, но в его огромном пиджаке оно было почти незаметным. – Он мог выбирать: быстро или медленно. Если бы он не выложил карты на стол, все прошло бы медленно. Думаю, что вы, убийца, знакомы с воздействием правильно произведенного выстрела в живот. Желудочный сок в селезенке и печени… Я кивнул. И хотя я понятия не имел, о чем он говорит, у меня имелось воображение. – Рыбак хотел, чтобы у вас был такой же выбор. – Е-е-если я признаюсь? – простучал я зубами. – Если вы отдадите нам деньги и наркотики, которые господин Кинг украл у Рыбака. Ту половину, что вы получили. Я кивнул. Недостатком прекращения действия валиума было то, что я испытывал смертельный страх, и то, что смертельный страх – это очень больно. Преимуществом было то, что я оказался способен в какой-то мере осуществлять мыслительную деятельность. И до меня дошло, что сейчас повторяется сцена нападения на рассвете с участием меня и Густаво. Так почему бы мне не повторить действия Густаво? – Я могу поделиться с тобой. – Как Густаво с вами? – сказал Йонни. – И вы закончите как он, а я – как вы? Нет, спасибо. Он сдвинул челку в сторону. Указательный палец оцарапал кожу на лбу. Он вызывал у меня ассоциации с когтем орла. – Так быстро или медленно, господин Хансен? Я сглотнул. «Думай, думай». Но вместо решения у меня перед глазами мелькали картины моей жизни: выбор, неверный выбор. В тишине под окном раздался звук дизельного двигателя, голоса и беззаботный смех. Мусорщики. Почему я не стал мусорщиком? Честно трудишься, убираешь, служишь человечеству, а потом довольным возвращаешься домой. Один, но, во всяком случае, я мог бы ложиться спать с чувством определенного удовлетворения. Погодите-ка… Ложиться спать. Может быть… – Деньги и наркотики в спальне, – сказал я. – Давайте сходим туда. Мы поднялись. – Прошу, – сказал Йонни Му, махнув пистолетом. – Age before beauty [3] . Проделывая несколько шагов по коридору в комнату, я представлял себе, как это произойдет. Подойти к кровати, зная, что он у меня за спиной, схватить пистолет. Повернуться, не смотреть ему в лицо, просто выстрелить. Просто. Или он, или я. Не смотреть ему в лицо. Мы были в спальне. Я направился к кровати. Поднял подушку. Схватил пистолет. Повернулся. У него открылся рот. Глаза расширились. Он знал, что умрет. Я нажал на курок. Точнее, я хотел нажать на курок. Все мое существо хотело нажать на курок. Уже нажало на курок. Все, кроме указательного пальца на правой руке. Ну вот, опять. Йонни Му поднял револьвер и направил на меня: – Глупо с вашей стороны, господин Хансен. Не глупо, подумал я. А вот раздобыть деньги на лечение через одну-две недели после того, как болезнь дошла до той стадии, что лечиться уже поздно, – вот это глупо. Смешивать валиум с водкой глупо. Но быть не в состоянии выстрелить, когда твоя собственная жизнь стоит на кону, – это генетическое функциональное заболевание. Я эволюционно-технический уродец, и будущее человечества заслуживает того, чтобы меня устранили здесь и сейчас. – Выстрел в голову или в живот? – В голову, – сказал я и направился к платяному шкафу. Я достал коричневую сумку с денежным поясом и мешочки с амфетамином и повернулся к нему. Увидел его глаз за прицелом револьвера, второй глаз был закрыт, орлиный коготь обхватил курок. Я на мгновение задумался, пока не понял, чего он ждет. Мусорщики. Он не хотел, чтобы они, стоя прямо под окном, услышали выстрел. |