Книга VIP значит вампир, страница 79 – Юлия Набокова

– Что, неужели она не выясняла, не состоит ли он в родстве… с самим собой? – изумился Глеб.

– Если ты помнишь, отчество Аристарха Романович, а не Александрович. Я еще накануне сказала бабушке, что расспросила Аристарха и он меня заверил, что родственников во Франции у него нет, а отец родом из Тулы.

Глеб на это только фыркнул.

Пока ехали по запруженным московским дорогам, в горле запершило, и я полезла в сумочку за спасительным леденцом. Перерыв всю сумочку, я заглянула под подкладку и, вместе с пачкой «Холлса», выудила оттуда скомканную бумажку. Любовная записочка с первой вечеринки? Не помню, чтобы я ее получала. Улыбнувшись своим мыслям, я развернула листочек и замерла.

«Ты сдохнешь, тварь», – гласила надпись, распечатанная на принтере.

Перед глазами поплыло, и в голову хлынул поток воспоминаний, который, казалось, все это время кто-то сдерживал.

…Вот после рок-н-ролла Глеб тянет меня на сцену: «Последний конкурс!» Вот я открываю записочку, которая, по его словам, должна прояснить мое будущее…

…Вот я на негнущихся ногах иду в туалет и вижу мертвую акробатку Мэй…

…Чей-то истеричный женский крик: «Восьмая жертва!»…Приглушенные голоса вокруг: «Сколько же это будет продолжаться? На кой толк нужны эти никчемные Гончие, если они не могут защитить нас?»…Чей-то леденящий шепоток за спиной: «Она будет следующей! Это предупреждение!»

…Сочувствующий голос Инессы:

– Бедняжка, в первый же вечер и такое потрясение. И записку получила, и на мертвое тело наткнулась.

Обеспокоенный голос Глеба:

– Может, ей ни к чему это помнить?

…Выныриваю из воспоминаний и невидящим взглядом смотрю в стекло прямо перед собой. Так, значит, вся забота Глеба продиктована опасностью, которая мне, возможно, грозит от рук неизвестного убийцы? А я-то уже размечталась о любви и серьезных отношениях на целую вечность, глупышка! Глеб просто охранял меня все это время, играл в героя, присматривал за мной… Похоже, провал в моей памяти – его рук дело. Но зачем от меня скрывать? К чему делать вид, что ничего не произошло? Почему никто из других вампиров, с которыми мы встречались на вечеринках и в ресторанах, ни разу не обмолвился о том происшествии? Из деликатности, из сочувствия? Выходит, я для них была жертвой, которая ходила по грани жизни и смерти. И, наверное, каждый из них в душе радовался, что записку получил не он. А значит, пока я жива, другим нечего беспокоиться за свои жизни.

– Припаркуйся, пожалуйста, – ледяным тоном попросила я.

– Сейчас? – Глеб удивленно повернулся ко мне.

Мы ехали в сплошном потоке машин по Садовому кольцу, и задача, которую я перед ним ставила, была затруднительной.

– Пожалуйста, – с нажимом повторила я.

– Тебе плохо? – встревожился вампир.

– Да, мне плохо, – мертвым голосом ответила я.

Через несколько минут мы свернули на достаточно свободную улочку и остановились у обочины.

– Тебя укачало? – заботливо спросил Глеб. – Или проголодалась?

С тех пор как у меня поселилась бабуля, Глеб хранил причитающиеся мне пробирки с кровью у себя дома и пару штук оставлял в бардачке машины, оборудованном под холодильник, на случай, если я проголодаюсь по дороге.

– Глеб, я все знаю.

В ясных глазах вампира отразились недоумение… и тревога, разбивая мои последние надежды на то, что Глебу нечего от меня скрывать.

– Я знаю, почему ты со мной, – повторила я.

Тревога в глазах Глеба забилась девятым валом, едва не выплеснулась через край штормовой волной. Всего лишь на миг. Потом радужка сделалась непроницаемой, как стекла солнцезащитных очков. Я выдержала этот взгляд – чужой, ледяной, виноватый. Его глаза искали ответа в моих, цепко всматривались в самую глубину, пытаясь поймать мои мысли… и не видели. Наверное, мне удалось отразить его собственный непроницаемый взгляд.

– Я с тобой, потому что ты мне дорога, – попытался он выгородить себя.

– Не надо, Глеб, – поморщилась я. – Обойдемся без сентиментальностей. Ты со мной потому, что тебе захотелось поиграть в героя.

– Жанна, я не понимаю, о чем ты говоришь, – ушел в несознанку он.

– Прекрасно понимаешь, – оборвала его я. – Все это время ты обманывал меня, скрывал от меня правду и вел свою игру. Понимаю, удобнее всего было притвориться влюбленным, чтобы не сводить с меня глаз ни днем, ни ночью.

– Жан, да кто тебе чего про меня наговорил?! – картинно возмутился Глеб.

– Ну конечно, – усмехнулась я, – тебе даже в голову не может прийти, что ты выдал себя сам. Ты же гениальный артист, великолепный клоун и мим. Тебе под силу любые эмоции и любые маски. Должно быть, маска влюбленного и заботливого кавалера не самая сложная твоя роль.

– Не самая, – нахохлился Глеб, – потому что я и в самом деле влюблен. И это никакая не маска.

– Это меня сейчас не волнует, – жестко оборвала его я. – Выяснение наших романтических отношений отложим на потом. Тогда можешь сколько угодно доказывать, что игра перестала быть игрой, притворная любовь переросла в настоящую. Самое важное сейчас то, с чего все началось. А началось все с обмана.

Он выдержал мой взгляд, он не отвел глаза, он признал мою правоту. Только глухо спросил:

– Как ты узнала?

– Неважно. – Мой голос чуть дрогнул. Глеб признался в своей игре, и от этого я испытала странную смесь взаимоисключающих чувств – удовлетворения и опустошения.

– Жанна, я действовал и в твоих интересах тоже, – попытался оправдаться он.

– Ты выставил меня полной дурой, – оборвала его я.

– Но не мог же я сказать тебе об этом напрямик! – вспыхнул он.

– Почему же? – Я нашла в себе силы сыронизировать: – Моя хрупкая душа не выдержала бы страшной правды?

– Все могло случиться, – туманно ответил Глеб.

– Вот именно! А еще он мог бы найти меня, когда тебя не окажется рядом, и тогда вряд ли я бы пережила эту встречу, не будучи предупрежденной об опасности.

– Он бы не посмел…

– Интересно, кто бы ему помешал?

– Я, – твердо ответил Глеб.

– Как это я не разглядела в тебе такую тягу к геройству? – едко осведомилась я. – Глядишь, и разочаровываться бы не пришлось…

– Но как ты узнала?

Я протянула ему записку. Глеб непонимающе прочитал ее, затем поднял на меня глаза, и на долю секунды мне показалось, что взгляд его прояснился. Как будто мгновение назад он висел над пропастью, а сейчас за его плечами распустил спасительный купол парашют.

– Откуда она у тебя? – В его голосе послышалась нотка ликования.

– В сумочке завалялась, – медленно произнесла я, не сводя с него глаз и не понимая, что творится у него в душе.