Онлайн книга «Близится утро»
Антуан, едва заметно улыбаясь, кивнул мне. А Жерар Светоносный только рыкнул что-то неразборчивое. Только в своем номере я рискнул улыбнуться. Вот ведь, как над другими смеяться, так епископ всегда найдет и правильные слова, и верные доводы. А за самим собой в азарте не уследил… Раздевшись, я забрался в прохладную постель. Закрыл глаза. Спор все никак не шел из головы. Как там руссиец говорил? Бог добр. Бог всемогущ. В мире есть зло. Что-то одно – неверно. Жерар Светоносный на то ссылается, что мы сами творим зло, и Бог нашу волю насиловать не хочет. Так-то оно так… Только когда по всей Державе чума прокатывается, оставляя за собой моровые столбы и опустевшие города, при чем тут человеческая порочность? Когда заигравшийся ребенок в реке тонет – где в этом его вина? В голодный год, когда солнце посевы сжигает, разве ж в человеческих силах было дождь вызвать? Не так все просто, совсем не так… Скорее уж ереси аквинцев выглядят убедительными. Дернулся я под одеялом, руки святым столбом сложил. Ну что за напасть, эти богословские диспуты? Как попытаешься головой подумать – сразу в ересь скатываешься! Бог – добрый! Бог – всемогущий! А зла в мире вообще нет никакого! Может, те, кто от чумы погиб, иначе бы против Дома восстали и умерли под преторианскими мечами лютой смертью? Может, ребенок, в реке утонувший, иначе вырос бы душегубом и собственных родителей ночью зарезал? То, что нам злом кажется, на самом деле великое благо! И не буду я никогда больше этими мудростями голову забивать! Мне бы от Стражи укрыться, мне бы друзей найти! Вот и вся работа, что простому человеку на земле положена. А с еретиками пусть епископ спорит, в промежутках между исцелениями! Как-то сразу мне полегчало. Утро выдалось спокойным и светлым. На террасе было немного зябко, но все-таки мы предпочли сидеть под солнышком, чем в комнатах. Жерар Светоносный, по которому никаких следов вчерашнего пьянства прочесть было нельзя, сидел по-простецки, в одних штанах, подставляя волосатую грудь солнцу. Антуан, напротив, зябко кутался в плед. Ох немного ему осталось на этом свете, совсем немного… И все чудеса епископа ему не помогут – от старости нет лекарств. – Возможно, Жан и Йенс уже в Аквиникуме, – поймав мой взгляд, сказал Антуан. – Надо будет проверить… – У вас назначено место встречи? – спросил Жерар, со своим неизменным аппетитом поглощая куски фаршированной телятиной тыквы под укропным соусом. – Да, – кивнул Антуан, впрочем, не спеша поделиться условленными местами. Жерар кивнул, отпил вина и удовлетворенно крякнул. Повертел бутылку, с ухмылкой прочитал: – «Бадачони сюрке барат». Бадачоньский серый монах… Почему миряне так любят называть вина церковными словами? – Да потому, что понимаете вы толк в этом деле… – ответил я. – Если бы, Ильмар! – Жерар покачал головой. – Сколько я встречал святых братьев, не способных на вкус не то чтобы год, а даже географию узнать! Наливаешь такому вино худшего урожая, но со всем возможным восторгом – и он глаза от удовольствия закатывает. Хотя в любой дешевой харчевне ему такое вино черпаком из бочки нальют… – Человеку вашего положения, – заметил я, – упрека не выскажут, хоть уксусом гостей потчуйте… Жерар смешался. Отставил бокал и спросил: – Так что будем делать дальше? Мы с Антуаном обменялись взглядами, я ответил: – Нам еще весь Пешт объезжать, на каретных дворах расспросы вести. – Ну, мне за неверными женами охотиться нельзя, – усмехнулся епископ. Рассказал ему Антуан придумку Петера, вот же старый болтун! – Возможно, ваше святейшество попробует привлечь к поискам местных служителей Церкви? – спросил Антуан. Жерар развел руками: – К каким поискам? Тем, что Урбис и Версаль ведут? Попросить пойманных преступников не в Рим отправлять, а ко мне? Антуан… Старик кивнул, признавая нелепость предложения. – Если их схватят, то меня в известность поставят, – продолжил Жерар. – Только вызволить уже невозможно будет. Здесь, в Аквиникуме, как оно ни странно, и мирские, и церковные власти действуют воедино, без всякой конкуренции. Друг от друга скрывать ничего не станут. Значит, если схватят Маркуса с товарищами, то поместят где-нибудь в гарнизоне, да еще сотню монахов туда призовут. Не вытащить. Вся надежда – найти первыми. С этим напутствием мы и встали из-за стола, оставив епископа предаваться размышлениям. Петер уже ждал нас в холле гостиницы. Не один – с юной черноволосой девушкой в скромном длинном платье из белого льна, уложенными по-простому волосами. При нашем приближении девушка поднялась, потупив глаза. – Илона. Моя невеста, – представил ее Петер. Наверное, мне это только показалось, но юноша выглядел уже гораздо крепче, чем вчера. – А… – Голос Антуана вдруг обрел неизъяснимую досадливость. – Соломон, скромный торговец… Вытаращив глаза, я наблюдал, как оживившийся летун припал к руке девушки, огорченный не то своей непритязательной и негероической ролью, не то преклонным возрастом. Скорее, наверное, образом торговца. Прыть в нем взыграла, как в горячем юноше. – Исаия, – буркнул я, касаясь губами мягкой, пахнущей благовонными мазями и почему-то перцем, ладошки. – Скромный сын скромного торговца… Илона едва заметно улыбнулась. Сказала: – Я знаю, вы друзья епископа Жерара. Спасибо и вам. Я хотела поблагодарить его преосвященство за то, что он сделал для Петера… и для меня. Он примет меня? – Наверняка, милое дитё, – произнес Антуан. Илона переглянулась с Петером, кивнула: – Тогда я пойду к его преосвященству. Не жди меня, Петер, Тамаш проводит меня обратно. В отдалении и впрямь маячил человек сурового вида, с коротким мечом на поясе и пестрой лентой на шапочке, обозначавшей принадлежность к цеху охранников. Невеста Петера явно не из простых людей, раз позволяла себе содержать подобную роскошь. – Я постараюсь навестить тебя вечером, – сказал Петер, чуть заметно улыбнувшись. Только когда мы сели в поджидавший нас экипаж, Антуан со вздохом произнес: – Твоя невеста, Петер, напомнила мне девушку, которую я любил… очень давно. Если они схожи не только телесно, но и духовно, то ты счастливейший человек. |