Онлайн книга «Принесенный ветром»
|
– Откуда ты звонишь? Ты проговоришь все деньги. – Из Германии. О моих финансах не беспокойся. – Конечно, чего беспокоиться, у тебя теперь куча бабок, – ехидно сказала я, – ты же продал две старинные картины! – Уже не куча. Я сейчас все тебе объясню. У меня есть сестра, я тебе говорил. – Антигона? Олег, видимо, растерялся, потому что несколько секунд молчал. Потом с привычной иронией произнес: – И это ты знаешь! – Я знаю многое. Но не все. Ты поменял имя? – Да. Я его ненавидел. Но как ты догадалась? – Видела твою детскую фотографию. Конечно, взрослого нелегко узнать по детской фотографии, но я догадалась. По глазам, они не меняются. Честно признаюсь, догадалась не сразу. Иначе ты так просто бы не удрал с картинами. Так что там ты говорил про сестру? – Она больна. У нее лейкемия. Деньги были нужны на операцию. Вчера Анютке сделали пересадку костного мозга, и есть надежда, что у нее все будет хорошо. Так сказал врач. Поэтому я и позвонил тебе только сегодня. Я растерянно молчала, не знала, что сказать. Наконец выдавила: – Мне жаль. Надеюсь, твоя сестра поправится. Значит, меня просто использовали. Вот так всегда, стоит влюбиться в кого-нибудь, как оказывается, что это роковая ошибка. Или твой избранник самодоволен и глуп, или же это ловкий хитрый лис, решивший, что ты – отличное средство для достижения его целей. – Ну что ж, прощай, Олег, желаю вам с Аней удачи, – сказала я, пытаясь скрыть желчь. – Подожди, Таня, – торопливо заговорил он. – Не бросай трубку. Не обижайся на меня, ладно? Мне было хорошо с тобой. Жаль, если мы больше не увидимся. Можно, я еще позвоню тебе? – Звони, – разрешила я. – Расскажешь, как идут дела у Анюты. – Ты и вправду не обижаешься? Господи, ну что за идиот! Мне хотелось плакать и ругаться, но я изо всех сил сдерживалась. – Правда. Привет Антигоне. Пока. Олег еще что-то говорил, но я уже не слушала. Опустила трубку и нажала кнопку отключения. Все, с Олегом покончено! Мне было грустно и обидно, и в то же время я испытывала облегчение. Оттого что он не убийца. Конечно, он мог и соврать. Чего не сделаешь ради любимой младшей сестренки. Но я почему-то ему поверила. Все встало на свои места. Теперь понятно, куда испарились картины. Непонятно только одно: кто убил Аделаиду? Я поднялась со скамьи и побрела домой. Открыла дверь и замерла на пороге. В моей квартире кто-то был. Из комнаты доносились странные звуки. Кто-то тихонечко насвистывал, расхаживая по комнате. Потом запахло сигаретным дымом. Скрипнула балконная дверь, повеяло прохладой. Человек, забравшийся в мой дом, вел себя так, будто это был его дом. Совсем распоясались бандиты, обнаглели. Сейчас я им покажу! Я юркнула в ванную, схватила швабру, подняла ее над головой, как знамя, на цыпочках вошла в комнату и… столкнулась нос к носу с Володькой Кирьяновым. Приятель изумленно посмотрел на швабру и пробормотал: – Ты чего это, Тань, а? Полы мыть собралась? Не успела домой прийти и сразу за уборку? – Ты меня напугал, Володька! – разозлилась я. – Еще секунда – и эта швабра обрушилась бы на твою голову. Я думала, тут бандиты. Предупреждать надо, если в гости собираешься! – Пытался. Звонил тебе, звонил, а твой номер все занят и занят. Сорок минут занят, я засекал. Разве так можно? Да, мне надоело торчать на лестнице, и я вошел. И никто меня за это не осудит. Сколько можно трепаться по телефону, когда твой друг мается под дверью?! – Откуда же я знала, что ты маешься под дверью! Кстати, как ты сюда попал? – Вошел. Открыл ключом. Серега забыл отдать тебе пятый ключ. Возился с замком, проверял ключом, а потом машинально сунул его в карман. – И ты поспешил собственноручно вернуть мне ключ? За этим и приехал? – Не за этим. Сейчас узнаешь зачем. Слушай, Тань, пошли в комнату, а? Очень кофе хочется. Угостишь? Я кивнула, прислонила швабру, которой едва не убила лучшего друга, к стене и отправилась на кухню варить кофе. Кирьянов, продолжая ворчать на тему «Некоторых невозможно оторвать от болтовни с подружками», потащился следом. Затушил сигарету в блюдце на столе, уселся на табуретку и сразу же изрек: – Тань, тебе что-нибудь говорит имя – Гаврилов Сергей Петрович? Джезва, которую я собралась поставить на конфорку, дрогнула в моей руке. Не поворачивая головы, я сказала: – Ничего не говорит. А кто это? Первый раз слышу эту фамилию. – Глянь-ка сюда, – коротко бросил Киря. Я насыпала в джезву молотый кофе, налила воды, зажгла газ и только после этого села напротив Кирьянова и вопросительно на него уставилась. Он протянул мне фотографию, с которой на меня смотрел Гаврюша. На черно-белой фотографии он был в костюме, при галстуке и лет на пять моложе. Но я его все равно узнала. Не забуду эту рожу до конца своих дней. Я положила снимок на стол и подняла глаза на Володьку. – Нет, Володь, я его не знаю. Мне очень жаль. А кто он? – Говорю же: Гаврилов Сергей Петрович. Подумай, посмотри хорошенько, может, все-таки вспомнишь. Он смотрел на меня, не отрываясь. Я опустила глаза и помотала головой. – У меня память хорошая, Володь, не сомневайся. Я его не знаю. А почему ты решил, что я должна его знать? – Потому что в заднем кармане его джинсов нашли твой домашний телефон. Вот это номер! Значит, этого типа арестовали. Что ж, известие обнадеживающее. Не думаю, что Гаврюша поведает полицейским о «пылких» чувствах, которые он ко мне испытывает. Уверена, что он молчит, как рыба. Мне тоже очень не хотелось посвящать Володьку в историю с похищением. В таком случае пришлось бы рассказать и о полотнах Вазари, уплывших за границу, и о той роли, которую в этой истории мне отвел Олег. Очень не хочется выглядеть простофилей в чужих глазах. В Володькиных тоже. – Да не знаю я его, Володь, не знаю, – устало проговорила я. – Чес-слово, не знаю! Первый раз вижу этого гражданина. – Протянув руку к карточке, я поднесла ее к глазам, делая вид, что рассматриваю. – Неприятный тип. Интеллектом не изуродован. Среди моих знакомых таких нет. – А среди незнакомых? – То же самое. Не видела, Володь, никогда. Над джезвой поднялась шапка коричневой пены, и я соскочила с табуретки, чтобы выключить газ. Разлила кофе по чашкам, поставила на стол, одну придвинула поближе к Кирьянову. Некоторое время мы молча пили кофе. Потом я сказала: – Володь, ты забыл, чем я зарабатываю себе на хлеб. Думаю, что не ошибусь, если скажу: номер моего телефона ему дал кто-то из моих бывших клиентов. |