Книга Зверлинги. В тени другого мира, страница 2 – Чарльз де Линт

Я не знал, как оказался в этом переулке.

Не знал, что случилось с моей одеждой.

Не знал, что случилось со мной.

Я просто сидел, уронив голову на руки – слава богу, человеческую голову и на человеческие руки! – пока вдруг не заметил, что больше не один. Какой-то мальчишка примостился на корточках в паре метров от меня и пялился с просто-таки неприличным любопытством. На вид он был моим ровесником. Смуглая кожа, вороные волосы и обычный для подростка наряд: кеды, джинсы, футболка и толстовка с капюшоном. Заметив, что я очнулся, он швырнул мне какой-то сверток, и я, не успев задуматься, поймал его на лету.

– Правило первое, – невозмутимо сказал паренек. – Превращайся вместе с одеждой. Это не так уж сложно. Главное – запомни, что на тебе было в момент превращения, и потом оденься в то же самое.

– Что?

– Оденься, говорю. Не испытываю ни малейшего удовольствия от вида твоей тощей черной задницы.

Я крепче прижал сверток к груди.

– Ты кто?

Парень оскалился.

– Можешь звать меня Кори.

Не успел я и глазом моргнуть, как у него на плечах появилась голова койота.

Я судорожно вздохнул и уперся спиной в мусорный мешок – но наваждение уже рассеялось.

– Ты… мне показалось… твоя голова…

– Ага, привыкай. Теперь ты один из нас.

Кори наткнулся на мой непонимающий взгляд и вздохнул.

– Нас называют Зверлингами. И кто это придумал, хотел бы я знать? Бьюсь об заклад, какой-нибудь писака из местной газетенки.

Едва он произнес это странное слово, в памяти всплыли сотни статей, заполонивших газеты в последние полгода. Зверлинги.

Я потряс головой.

– Я не такой.

– Конечно, не такой, – неожиданно легко согласился Кори. – Я прожженный перец, а ты еще школота. Никакого сходства!

И он втянул воздух, совсем как собака.

– К тому же я, в отличие от тебя, из псовых. Чистокровный койот, хоть и не Койот [1] – если ты понимаешь, о чем я. Ясное дело, он такой один. Я ему вроде младшего брата.

Последовала пауза. Кори продолжал на меня пялиться.

– А ты, как я погляжу, из кошачьего клана. Большая такая кошечка. Пума?

У меня перед глазами мгновенно встал окровавленный Стив – и мое отражение в зеркале. Но я опять потряс головой.

– Я не Зверлинг.

Кори вздохнул.

– В любом случае, выглядишь ты так, будто не прочь съесть целую корову. Зверлинг ты или нет, мы вполне можем потолковать об этом за завтраком.

– Мне надо домой.

– Без проблем. Но сначала ты кое-что выслушаешь. И оденься, серьезно. Зря я, что ли, целый час копался в мусорных ящиках, выбирая барахло поприличнее?

Меня перекосило от отвращения, и Кори пришлось признаться, что он раздобыл одежду в ящике для пожертвований. Что ж, это было хотя бы не так унизительно, как обноски, выкопанные из картофельных очистков. Я нехотя оделся. Футболка жала в подмышках, а толстовка и спортивные штаны оказались на пару размеров больше нужного. Зато кроссовки пришлись точно впору. Я поспешил закатать штанины, пока не споткнулся и не расквасил нос, а толстовку застегнул до самого горла, чтобы скрыть логотип «Ханна Монтана» [2] на майке.

Выглядел я, конечно, как полное отребье, но всяко лучше, чем разгуливать голышом.

Кори бросил мне черную вязаную шапочку.

– Дреды у тебя жидковаты, но все равно спрячь. Так тебя будет сложнее узнать.

– В смысле? – удивился я.

Перед глазами услужливо всплыло лицо Стива, истекающего кровью под когтистой лапой.

– Все по порядку, – покачал головой Кори. – Тут за углом есть закусочная. У нас для болтовни целая вечность, пока будут нести заказ.

Я покорно натянул шапку на дреды. И ничего они не жидкие: уже до плеч отросли. Моя подруга Марина говорит, что смотрится круто, а она никогда мне не врет. По правде говоря, лучше бы они нравились не Марине, а Рэйчел Армстронг. Но она уже в выпускном классе, а я только в десятом – так с чего бы ей на меня смотреть? Что ж, надежда – как клопы: дохнет последней.

– Ау? Ты еще с нами? – вырвал меня из размышлений насмешливый голос Кори.

– Ага. Просто задумался.

– И часто с тобой такое случается?

Я знал, что он меня подкалывает, но все равно нахмурился. Не стоит думать о жизни слишком много, иначе не останется времени жить. Когда мама не вытаскивала из болота очередного неудачника, у нее был вагон мудростей вроде этой.

Мы выбрались из переулка и, обогнув дом, направились к «Закусочной Пита». Ага, значит, мы в восточном конце 12-й улицы, где-то возле бейсбольного поля. Санта-Фелис – маленький город, от силы двадцать тысяч жителей наберется, и все же я почти не бывал в этой его части. Если уж совсем по правде, я редко выбирался из своего района рядом с океаном, где еще жили Марина и Дезмонд. Почти все свободное время мы зависали на пляже: Марина обожает серфинг, а мы – скейты. Когда туристы расходились по отелям, а ресторан в дальнем конце пристани закрывался, мы часами отрабатывали трюки на опустевшей автостоянке. Ну, пока нас не выгоняли копы. Тогда мы тусовались на школьном дворе, шли похрустеть попкорном в местном кинотеатре или слонялись по окрестностям.

Словом, у нас просто не было повода выбираться куда-то еще – может, за исключением заповедника возле заброшенной военно-морской базы. Когда-то мы ловили там лягушек, но потом перешли в старшую школу и бросили эти глупости.

У всех посетителей «Закусочной Пита» был такой вид, будто они сейчас схватят свой кофе и убегут на работу, дожевывая бутерброд. И очень зря, потому что пахло там восхитительно – лучше, чем в каком-нибудь ресторане. Впрочем, мне сейчас все запахи казались новыми, будто миру выкрутили яркость.

– Только у меня денег нет, – признался я, когда мы скользнули в кабинку с видом на улицу. Здесь было почти безлюдно, так что я не удивился, когда Кори выбрал этот конец зала. – И если у тебя наличка, я бы предпочел ее сперва понюхать. Если она оттуда же, откуда это шмотье…

Кори рассмеялся.

– Фу, как грубо! Заказывай, что хочешь. Я угощаю.

– С чего такая любезность?

Но он уже уткнулся в меню.

– Заказывай, потом поговорим.

Только углубившись в изучение бизнес-ланчей, я понял, как же проголодался. Я попытался вспомнить, когда ел в последний раз – но наградой мне было лишь очередное пугающее видение. Я вынырнул из зарослей орешника и жадно сомкнул зубы на таком славном, таком пушистом кролике с белым хвостиком… Несколько быстрых укусов – и он провалился в бездонную яму моего желудка. Кровь и кишки брызнули изо рта и потекли по подбородку…