Книга Волшебникам не рекомендуется, страница 80 – Галина Гончарова

Вредный характер и подлый язык не дали мне наслаждаться этим зрелищем. Я подскочила на ноги, прижала одну руку к сердцу и выдала в духе «Старика Хоттабыча»:

– Приветствую вас, о прекрасные и мудрые отроковицы, да будет благословенно имя отца вашего и матери вашей и ныне и присно и во веки веков и так далее и тому подобное и аминь на вас на всех!

Девушки захлопали глазами. Мой язык окончательно сорвался с цепи и выдал вовсе уж неконтролируемо:

– Девчата, на самом деле мы хорошие, белые и пушистые. Третью неделю по пескам шлепаем, ноги сбили, руки стерли, верблюды с ног до головы оплевали. Не угостите нас, несчастных, яблочком?

Девушки переглянулись еще раз – и… заржали! В буквальном смысле слова заржали! Они покатывались со смеху, икая и всхлипывая, цепляясь друг за друга и вытирая слезы. Теперь настал наш черед хлопать ресницами. Что мы успешно и проделали. При виде наших очумелых лиц девицы еще раз переглянулись – и залились еще громче.

Наконец все успокоилось, и мы с новым интересом посмотрели друг на друга. Я подумала несколько секунд и протянула вперед обе руки.

– Меня зовут Тина. Я пришла к вам с миром. За приколы простите заранее. Нервы, нервы, а молока за вредность не дают, даже верблюжьего!

Девушка, стоящая впереди, так же протянула мне руки ладонями вперед.

– Миара. Я – привратница. Мы с сестрами охраняем священные яблони. Ты хочешь получить яблоко? Но чем ты готова заплатить за него?

Я почесала нос.

– А чего вы хотите?

– А что ты можешь предложить?

Действительно, а что я могу предложить? Амулеты местного производства? Побрякушки? Свои услуги? Свою кровь? Не смешно! Я пожала плечами.

– Не знаю. Вообще-то у меня ничего нет, кроме здорового нахальства! Но если у вас его нехватка – могу поделиться.

Миара покатилась со смеху. Остальные девушки последовали ее примеру.

– Вообще-то часть долга ты уже заплатила, – призналась она, вытирая слезы. – Мы всегда требуем с гостей что-нибудь интересное. Знала бы ты, какой мусор нам иногда пытаются предлагать! Деньги, драгоценности, иногда даже амулеты… Все это бесполезно для хранительниц силы. Мы в любой момент можем получить любую вещь, любую книгу, просто пожелав этого. Для нас очень ценны обыкновенные человеческие эмоции. Вот такие, как смех. Мы благодарны тебе за него. Но хотелось бы и кое-чего еще.

– И что же? – подозрительно осведомилась я.

Глаза Миары смотрели куда-то назад. Она прищурилась.

– Эти двое мужчин пришли сюда с тобой.

Она не спрашивала, она утверждала. И я кивнула:

– Это так.

– Почему они это сделали?

– Потому что мы друзья. – Вопрос показался мне глупым.

– И насколько велика ваша дружба?

Этот допрос начинал мне активно не нравиться.

– К чему ты клонишь, Миара?

Девушка внезапно облизнула губы.

– Понимаешь, Тина, мы одиноки. Нас здесь двенадцать молодых сильных женщин. И мы не страдаем противоестественными наклонностями. Если твои мужчины согласятся провести с нами ночь – этого будет вполне достаточно.

У меня челюсть отвисла. Я подхватила ее на лету и покачала головой:

– Миара, мне очень жаль.

Тонкие золотые брови приподнялись.

– Жаль? Чего?

Я вздохнула и попыталась объяснить:

– Миара, я считаю этих двоих мужчин моими друзьями. Именно поэтому я не смогу прийти к ним и просить продать себя за какое-то яблоко.

– Не какое-то! Это яблоко, которое даст тебе могущество!

– Возможно. – я пожала плечами. – И все же я не смогу. Наша дружба значит для меня гораздо больше, а я отлично понимаю, что, если я попрошу их заплатить за меня, они будут уважать меня чуть меньше, чем раньше.

– Их уважение для тебя важнее обретения истинной силы?

Я еще раз пожала плечами:

– У меня не так много настоящих друзей. Я не могу просить их продаваться ни за мою силу, ни из идейных соображений. Они – воины, а не шлюхи!

Честно говоря, я ожидала поворота от ворот и уже приготовилась шандарахнуть по ним чем-нибудь увесистым, но Миара заставила меня удивиться второй раз за три минуты разговора. Рекорд, однако!

– Что ж, я думаю, что мы можем допустить тебя в наш сад. Знала бы ты, девочка, как много на свете людей, готовых продать всех и вся ради дармовой силы. Ты не жадная, и у тебя есть определенные принципы. Я считаю, что мы можем допустить тебя в сад. Но яблоню ты будешь выбирать сама.

– То есть? – я захлопала глазами. – Как это понять?

Миара невинно улыбнулась. И глаза ее были сплошными потоками расплавленного золота.

– Разные яблони дают разную силу. Выбирать тебе. Ты должна почувствовать свой уровень, иначе сила сожжет тебя, как сухую щепку. Обычно волшебникам помогали их проводники, но у тебя его нет.

Она не спрашивала, она утверждала. Я не стала прятаться и отрицать.

– Я действительно выгнала своего проводника. Эта ящерица хотела причинить мне вред.

– Ты в этом уверена?

– Нет. Но лучше идти одной, чем все время оглядываться на тех, кто у тебя за спиной.

– Тоже верно. Хотя сейчас тебе будет очень тяжело. Это не просто выбор силы, это еще выбор дороги и судьбы.

– Это как?

– Так, как ты того заслуживаешь, – последовал туманный ответ.

Я почесала кончик носа.

– Честно говоря, я так ничего и не поняла. Но я разберусь на месте?

– Все как-то разбирались. – Лицо Миары было совершенно пустым и безразличным. – Хотя некоторые так и оставались в нашем саду, удобрением для корней неправильно выбранных деревьев.

Вот спасибо, утешила!

– Я могу войти?

– Можешь. Как ты думаешь, если мы сделаем предложение твоим спутникам, согласятся они провести с нами несколько ночей?

Я посмотрела назад. Тесей с тоской смотрел на меня. Геракл – с восхищением на девушек.

– Один точно согласится. Только поосторожнее с ним, он еще девственник.

Лицо Миары вдруг стало живым и проказливым.

– Знаешь, обожаю девственников! Они такие стеснительные, такие лапочки…

Я подавилась коротким смешком. И вошла внутрь. Девушки расступились, пропуская меня. Я больше не оглядывалась назад. Мы уже попрощались с друзьями, смотреть еще – зря сердце трепать. Я хорошо знала, что уже никогда их не увижу. Даже если я вернусь сюда через несколько дней по моему счету, для моих приятелей пройдет несколько лет. Они станут старше, у них будут семьи и другая жизнь. А я останусь такой же. Мы ничего не сможем сделать, просто сидеть и смотреть друг на друга. И вспоминать минувшие дни. И это окажется до того мучительно, что мне захочется умереть. Я никогда не вернусь в этот мир. Прощайте, ребята!