Онлайн книга «Легенда Лукоморья»
|
– Так и висят, по всему крыльцу! – громко чавкая, истово заверил пискля. Такой соврет – недорого возьмет. И хотя в россказни пискли у меня веры не было, меня всю распирало от любопытства: о каком таком неизвестном сопливом чудовище речь? И как, интересно, оно выглядит? – Да как же мы тогда в избу войдем, ног не запачкавши? – брезгливо уточнил сиплый. – А мы, Клим, в окошко, – хохотнул бас и уточнил у писклявого: – Из окна у нее ничего не свисает? – Из окна вроде ничего, – виновато замялся тот. – А то мы ей мигом все поправим, чтобы не свисало, – хвастливо просипел третий мужик и в знак серьезности своих намерений чем-то вскользь ударил по кустарнику, так что на меня посыпались листья и ягоды. Не зря я решила затаиться: у незнакомцев просто руки чешутся извести чудовище. А за неимением чудовища и любой путник сгодится. – Да ты, Сидор, продолжай, не отвлекайся, – поощрил бас. – Титьки на крюку намотаны, – охотно подхватил писклявый, – сама зубы точит. Его товарищи грянули хохотом. «Свинья, что ли?» – предположила я. Вроде бы таких сказок не слышала. – Как-как? На крюку? И большая она? – заинтересованно спросил бас. – Кто? – не понял Сидор. – Известно кто, – просипел Клим, – крюка! – Исполинская! – с чувством произнес писклявый. – А зубы – во! – Ты меня так не стращай, – поперхнулся бас. – Таких зубищ даже у медведя, которого я прошлым летом завалил не было. – А у Яги есть! – прогнусавил пискля. Я от удивления остолбенела. Так вот о каком неопознанном сопливом чудовище речь! А кот-то заливал, что Василиса изображала опрятную добрую старушку, готовую помочь всем страждущим. Отойдя от изумления, я забилась в кусты – в свете последних известий обнаружение меня мужиками становилось крайне нежелательным. – Баба-яга из угла в угол перевертывается, одной губой пол стирает, а носом трубу затыкает, – продолжал тем временем заливаться пискля. – Ха-ха-ха, – расхохотался обладатель баса. – Фу! – брезгливо просипел Клим. Вдохновленный вниманием аудитории, пискля все вещал: – Лежит Баба-яга, костяной ногой из угла в угол… Гадости сыпались из него, как картошка из сетки, и я посочувствовала Василисе и одобрила ее маскарад. От таких просителей волком завоешь и еще не такой Хэллоуин устроишь. Молодец, Василиса! Решила, что нечего к Яге со всякой ерундой соваться, и настращала дурачков. А кто по важному вопросу, того ничто не испугает – ни сопли километровые, ни зубы точеные. А вот по поводу бюста… при встрече надо спросить, как это у нее получилось! Отвлекшись на свои мысли, я упустила момент, когда громовые раскаты смеха сменились ожесточенным спором. – И ничего смешного в том нет! – огрызался писклявый. – Старая карга – опасная и коварная, настоящая людоедка! – Ну мной-то она подавится как пить дать, – с превосходством ухмыльнулся сиплый. – Да мы ее саму в печи запечем и волкам скормим, – пообещал бас. – Только сперва поучим хорошенько! В следующий миг над моей головой зазвенел воздух, на меня посыпались ветки, листья, в глаза брызнул малиновый сок. Смахнув влагу с ресниц, я чуть не завопила от ужаса: в нескольких сантиметрах от меня, изломав малиновый куст и оставив глубокую впадину в почве, опустилась богатырская палица – это басовитый детина показывал, как именно он собирается учить Бабу-ягу. Я закрыла рот ладошкой и вжалась подальше в кусты. Надеюсь, он не разнесет весь малинник! – Много было охотников, – осадил удальца пискля, – да только теперь их головы на одиннадцати кольях вокруг избушки торчат. А двенадцатый – свободен! – Так то ж для Яги, – хохотнул бас, – вот умница-разумница, заранее приготовила! – Все-то у тебя, Фрол, просто, – ехидно заметил пискля. – Делов-то! – беззаботно отмахнулся бас. – Вышибем дух из лиходейки да избу ее спалим. То-то благое дело будет! Я с опаской вжала голову в плечи, опасаясь очередного удара палицы, но мужики лишь еще немного поломали кусты, обрывая малину, да посетовали на закончившуюся брагу. Оказалось, они в пути уже три дня, но никак не доберутся до избушки Бабы-яги, хотя писклявый Сидор уже не раз обещал им, что изба Яги вон за тем кустом, вон за тем дубом, вон за тем поворотом. Пообещав для острастки набить Сидору бока, если и сегодня они не найдут избу, мужики отправились в ту сторону, откуда пришла я. Сквозь плотно сомкнутые кусты я с тревогой наблюдала, как высокий широкоплечий Фрол, самый угрожающий из тройки, поигрывает тяжелой палицей, сбивая листву с деревьев и оставляя отметины на стволах. Рядом шагал крепыш Клим, лохматая голова которого доставала Фролу ровно до подмышки. В опущенной руке Клим волочил тяжелую дубину, оставляя за собой по земле ров из вырванных с корнем ромашек и трав. Тощий и сутулый мужик бежал впереди, угодливо заглядывая в глаза спутникам. Писклявый Сидор, а это, без сомнения, был он, напомнил мне шакалов из мультика про Маугли: те так же выслуживались перед Шер Ханом. Наклонившись в сторону, я провела рукой по ямке, образовавшейся после удара палицы о землю, и, дождавшись, пока голоса стихнут, решительно вскочила на ноги. Надо было срочно предупредить ни о чем не подозревающих Ива, кота и избушку о непрошеных гостях. Сдается мне, что угроза Фрола и Клима придала Сидору ускорения и зоркости, и он больше не будет водить своих спутников кругами, скармливая им свои байки, а выведет прямиком к избушке Яги. Стоит ли говорить, что я заблудилась? Когда я обиженно шагала прочь от избушки, то и не думала запоминать дорогу и обращать внимание на какую-нибудь приметную липу или ветвистый дуб, которые могли бы послужить опознавательным знаком по пути назад. К счастью, я нашла в себе силы вовремя признать свою промашку и не стала ломиться в чащобу, а вернулась обратно и нашла оставленный дубиной Клима след. По нему я без труда нагнала удалую троицу и пристроилась в хвосте, надежно скрытая от их глаз деревьями. Топая на безопасном расстоянии, я глазела по сторонам в надежде, что меня осенит и я увижу знакомую тропку, которая приведет меня к избушке раньше этих троих. Визгливый голос Сидора разносился в лесной тишине, как досадливый комариный писк, забивался буравчиками в уши, заставляя выслушивать истории о Бабе-яге одна другой пакостней. Я морщилась и недоумевала, когда Яга-защитница и помощница, как о ней рассказывал кот, успела превратиться в коварную похитительницу детей, погубительницу богатырей и царевичей, настоящую вредительницу и, о ужас, людоедку? Хотя я еще в детстве поражалась, почему в одних сказках Яга – добрая старушка, которая молодцу, ищущему свою похищенную невесту, верный путь подскажет да волшебного коня в услужение даст, а падчерицу, отправленную злой мачехой в лес, поселит в своей избушке и, хоть сперва нагрузит домашней работой, зато потом и наградит щедро за трудолюбие и уважительное отношение. Другие сказки рисовали Ягу воплощенным злом. В них уже она сама была сообщницей Кощея в похищении Василисы и мечтала поджарить в печке какого-нибудь Ивашечку, украденного по ее велению гусями-лебедями. И, похоже, сейчас, попав в сказку, я была близка к разгадке этой тайны. Кто-то намеренно чернит честное имя Яги по неведомым причинам. А может, дело в другом? Василиса, игравшая роль последней доброй Бабы-яги, не вернется, а на ее место придет преемница со злым сердцем и шокирующими вкусовыми пристрастиями, которые и отразятся в знакомых мне с детства сказках? |