Книга Легенда Лукоморья, страница 34 – Юлия Набокова

Вернулся с крыльца кот, скользнул по мне оценивающим взглядом, хмыкнул:

– Вот и сгодилась твоя худоба. Вполне сойдешь за бедную сиротку.

– Почему это за бедную? – возмутилась я. – По-моему, очень даже ничего.

Кот многозначительно промолчал.

– Погоди, – заподозрила я, – уж не хочешь ли ты сказать, что это Яга шила для девочек-подростков? Тех самых гонимых падчериц, вроде Хаврошечки и Настеньки, которых отводили в лес и бросали на погибель?

Это объясняет и отсутствие объема в груди, и маленький размер одежды.

– Премудрость твоя не знает краев. – Кот насмешливо склонил голову, подтверждая мою гипотезу. – Только девочек голодом морили, а ты сама себя до такой хворобы довела.

– И ничего это не хвороба! – горячо запротестовала я. – В моем мире все такие. А кто потолще, те сутками с тренажеров не слезают и годами на диетах сидят, лишь бы сбросить лишний вес.

– Страшный мир, – совершенно искренне посочувствовал кот. – В бабьем-то теле – самая краса! А в тебе одни кожа да кости.

– Варфоломей! – возмутилась я.

– Впрочем, для бедной сиротки в самую пору, – смилостивился он и с неодобрением уставился на мои босоножки. – Лапти по размеру подбери в сундуке.

Я послушно выудила со дна пару поменьше.

– Что, и лапти Яга плела? – с уважением спросила я, примеряя русские народные тапки. С размером с первого раза не угадала, но на третий удалось выбрать более-менее подходящую пару.

– А как же, – с теплотой отозвался кот. – Баба-яга на все руки мастер была. – Ленточку еще возьми, – посоветовал он, кивнув на сундук. – Косу заплети, как честная девица.

Я выудила из тряпья алую ленточку в тон сарафану и продолжила перерывать шмотье.

– Ты чего копаешься? – окликнул Варфоломей.

– Вторую ищу. Я две заплету, мне так больше идет.

Кот неодобрительно зашипел.

– Две косы только замужние плетут, а девицам одна коса полагается.

– Спасибо за консультацию, – вздохнула я, закрывая крышку сундука. – Что ж, придется уважать ваши традиции.

Кот подсказал, как правильно заплести косу, как завязать ленточку, после чего обошел вокруг меня с видом инспектора, принимающего техосмотр.

– Порядок, – вынес он вердикт. – Подол, правда, коротковат, но для сиротки сойдет. Подумают, что мачеха тебе нового платья жалеет. Вот и ходишь в том, из которого уже выросла. Опять же голодом тебя морит…

– Варфоломей!!!

– А что я? – искренне поразился кот. – Сама себя до измождения довела.

– Ты мне лучше скажи, разве мне выгодно бедной сироткой притворяться? – спросила я.

Признаться, я рассчитывала посетить чародеек под видом купеческой дочки и расположить к себе солидным статусом и звонкой монетой. Слова кота разрушили мои надежды, и я сомневалась, что сиротке удастся втереться в доверие к местным ворожейкам и выпытать их секреты.

– Еще как! – убежденно кивнул Варфоломей. – Забава – сама сирота, от злой мачехи натерпелась, так что тебя примет со всей душой. Да и другие завсегда примут, накормят. А за сытным обедом и разговор по душам сложится.

– Ладно, – успокоилась я. Тем более что быть бедной сироткой мне уже не привыкать. Леший свидетель! – Лаптей-то мне хватит? – с опаской спросила я, вспомнив, что Мне предстоит пеший тур через Лукоморье, о масштабах которого я не имела ни малейшего представления. – Или пару-тройку пар на смену брать?

Кот насмешливо встопорщил усы.

– Железную клюку и каменную просвиру не забудь.

– Это зачем? – с испугом выдавила я.

– Клюку – стереть, просвиру – изглодать, – все тем же тоном просветил Варфоломей.

– Может, ты мне скатерку дашь? – взмолилась я.

Ломать зубы о какую-то просвиру в мои планы не входило. Это, может, местные Василисы да Марьи, отправляясь за пропавшим суженым, зубов не жалеют, а мне своих жалко. Выращивать зубы магией я пока не научилась, а московские стоматологи за свою зубоврачебную магию сдерут будь здоров!

– Ты что, жрать идешь? – нагрубил в ответ кот. – Забыла уже, за чем в путь-дорогу отправляешься?

– Я привыкла путешествовать с комфортом, – надулась я. – Поездом или самолетом, с завтраками и обедами на борту.

– Ври, да не завирайся, – сердито оборвал меня Варфоломей. – Где это видано, чтобы ковер-самолет одновременно и скатертью-самобранкой был!

– Так есть все-таки ковер-самолет! – обрадовалась я и с надеждой уставилась на него.

– Ковра не дам, – разочаровал меня кот. – Его Иван-царевич еще не вернул.

– И не дождешься, – усмехнулась я. – Такая корова нужна самому.

– Нечего на добрых людей напраслину возводить! – осудил меня кот. – Мало ли, какие на то причины. Полвека еще не срок.

– А, ну конечно, – покивала головой я, почти восхищаясь пройдохой-царевичем.

– На ступе полетим, – с торжеством в голосе объявил Варфоломей, нагнав на меня паники.

Водитель из меня был еще тот! С машинками на аттракционах в парке развлечений я управлялась с трудом, на двухколесном велосипеде ездить так и не научилась, за руль машины меня вообще заманить было невозможно.

– Ты поведешь? – с надеждой спросила я у Варфоломея.

Кот посмотрел на меня снизу вверх, с высоты своего роста, и насмешливо сощурился.

– Боюсь метлу из лап выронить. Так что придется положиться на твои руки-крюки.

– Я бы на твоем месте побоялась, – честно предупредила я.

– Мы можем пойти пешком, – спокойно ответил кот. – Здесь недалеко, всего-то день пути до Чаруево.

– Целый день? – ужаснулась я и позволила себе усомниться. – А ты сказал, что Илюша уже успел до деревни добраться. При том, что она еще дальше находится.

– У Илюши – Конек-Горбунок, – насмешливо просветил кот. – Он куда хочешь вмиг домчит. Еще вопросы?

– Так вот ты какой, Конек-Горбунок, – завороженно пробормотала я, вспомнив тщедушного рыжего коняшку. – А я думала, на нем Иван-дурак ездит.

– Ездил раньше один дурак, – усмехнулся кот. – Но на то он и дурак, что теперь пешком ходит. А Илья на волшебном коне Лукоморье бороздит. Ну что, пошли?

– Нет уж! – Я поежилась, вспомнив зловещую атмосферу леса. Еще неизвестно, что хуже: с ветерком прокатиться на ступе или весь день топать между напряженно застывшими деревьями. – Полетели!

Кот довольно кивнул и провел меня в сени, махнув хвостом на темный угол.

– Вон она.

Немудрено, что я не заметила ступу Бабы-яги раньше. Судя по оплетшей угол паутине, ступа уже многие годы не использовалась по назначению, а служила неприкосновенной резиденцией окрестным паукам, которые вели натуральное хозяйство, собирая в сети неосмотрительных мух.