Книга На грани развода, страница 24 – Айрис Оллби

Оливия переключила внимание на экран, где разворачивалась нешуточная драма.

Когда они выходили из кинотеатра, она почувствовала легкое прикосновение руки Майкла к своей талии. Он обнимал ее так робко, словно ощущал ее горячее тело сквозь тонкую ткань платья.

В ресторане ему захотелось узнать ее мнение о фильме:

— Итак, что ты об этом думаешь?

— Скажи сначала ты. Любопытно ознакомиться с твоей точкой зрения, — улыбнулась Оливия.

— Мнение любителя? Я могу обречь себя на то, что ты будешь надо мной долго смеяться.

— Зачем мне это? В конце концов ты представляешь собой часть аудитории, типаж обычного зрителя, который хочет просто посмотреть хороший фильм и получить удовольствие от вечера в кинотеатре. Так что твое мнение имеет большое значение.

Майкл пожал плечами.

— Актеры неплохо играли, и работа оператора превосходна. История довольно занимательная, но, как мне показалось, несколько искусственная и надуманная.

Он потянулся за стаканом вина, на некоторое время отложив вилку.

— Множество правдивых историй куда более невероятны, чем эта, рожденная фантазией автора.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Если ты находишь правдивые истории невероятными, как же ты может поверить в то, что создает кинематограф?

— Легко. Если фильм создан мастером режиссуры. Иногда события лишь иллюстрируют правду жизни, характеры людей, их взаимоотношения… Понимаешь, Майкл, экран способен показать глубинные стороны человеческой натуры.

Он засмеялся.

— Я никогда не учитывал этого. Правда ли то, о чем ты говоришь? Ведь каждое человеческое существо индивидуально.

В ресторан вошла продавщица цветов. Майкл подозвал ее и, выбрав алую розу, преподнес ее Оливии.

Она заколебалась, но роза была настолько прекрасна, что она приняла подарок.

— Благодарю, но ты вовсе не должен…

Майкл посмотрел на нее с нескрываемой нежностью.

— Я хотел купить тебе цветы, когда ехал домой из аэропорта, но это показалось… неуместным в свете некоторых событий.

Оливия в смущении опустила глаза и положила розу на кружевную скатерть.

— Она чудесна!

Вернувшись домой, Оливия первым делом взяла вазу, налила воды, подрезала стебель и поставила цветок на обеденный стол. Обернувшись, она обнаружила, что муж стоит в дверном проеме и наблюдает за ней.

— Я получила удовольствие от сегодняшнего вечера.

В этом вечере действительно было что-то, напоминающее старые добрые времена.

— Мы могли бы повторить его, — произнес Майкл.

Она кивнула в знак согласия. Но в ее душе сидел страх того, что они никогда не смогут вернуться к тем милым простым временам, когда только что поженились. С тех пор произошло слишком много всего. Их прошлое стояло между ними, безжалостно разводя по разным полюсам.

Оливия наняла ассистента продюсера, но проект был ее собственным, и она хотела, чтобы все было настолько совершенным, насколько это вообще возможно.

Наступил день ее рождения. В честь такого события Майкл предложил ранний ужин и поход в ее любимую оперу. Он знал, что она восхищалась богатством театральных костюмов и мастерством постановки не меньше, чем декорациями, драматизмом исполнения и музыкой.

— Ты можешь начать собираться, дорогая, — скомандовал Майкл. — Надень что-нибудь понаряднее.

И он еще будет оценивать это! — подумала Оливия цинично.

В этот вечер она была ослепительно красива. На ней прекрасно сидело облегающее рубиновокрасное платье, отороченное щелком и расшитое крошечным черным бисером, который мерцал таинственным блеском. На плечи она накинула не менее эффектную кружевную шаль.

Майкл, элегантный и безупречный в своем смокинге, посмотрел на нее с восхищением.

— Спасибо тебе за приглашение, — поблагодарила Оливия, избегая встречаться с ним взглядом.

— Надеюсь, это тебе подойдет. — Майкл протянул Оливии нечто, завернутое в золотую фольгу.

— Я не ждала никакого подарка, — в растерянности пролепетала она.

— Но ведь это же твой день рождения! Безусловно, сегодня ты просто обязана получать их.

— Ты уже и так ведешь меня в оперу!..

— Открой же его, — настаивал Майкл.

Оливия с неохотой надорвала красивую упаковку. Перед ней появился изящный бархатный футляр. Она приподняла крышечку. Браслет, лежащий на белом атласе, был восхитителен. Перекрученные золотые нити дополнялись камнями глубокого темно-красного цвета.

— Рубины, — предположила Оливия. — Должно быть, это очень дорогая вещь.

— Гранаты, — поправил ее Майкл. — Ты разочарована?

— Нет! Они великолепны, но я не могу принять твой подарок, Майкл.

— Нет можешь! — В его голосе зазвучали жесткие нотки. — Ты — моя жена! И я хочу, чтобы эта вещь была у тебя. Я не собираюсь покупать тебя столь примитивным образом, Оливия. И тебе не придется из-за подарка ложиться со мной в постель, если это то, чего ты опасаешься.

— Нет, я ничего не боюсь.

— Тогда скажи спасибо приятным голосом и надень его.

— Я… спасибо тебе! — Она снова взглянула на изящное украшение, и желание сопротивляться стремительно покинуло ее. Да, это был экстравагантный подарок для жены, которая отказывалась ею быть в полном смысле этого слова.

Майкл снял браслет с атласной подушечки.

— Вот, позволь мне…

Оливия без возражений разрешила ему застегнуть браслет на своем запястье. Майкл поймал ее руку и повернул так, чтобы золотые змейки заскользили по коже и камни замерцали в лучах света. Затем он легонько поцеловал ей ладонь.

— Надеюсь, это не является нарушением контракта. — Он отпустил руку Оливии. — Пойдем, иначе мы опоздаем.

Опера была праздником звука и восхищала богатством постановки. Оливия получила огромное удовольствие, купаясь в окружающей гармонии.

— Это было волшебно, — призналась она Майклу, когда он галантно предложил ей руку, чтобы провести сквозь толпу.

— Эта вещь — одна из лучших, которые я когда-либо слышал, — согласился он.

— Если ты думаешь, что истории в фильмах невероятны, что же тогда опера? Сюжеты этого вида искусства далеки от происходящего в нашем несовершенном мире.

Майкл засмеялся.

— Да я просто наслаждаюсь музыкой. Мне и в голову не приходит буквально воспринимать все эти бутафорные истории.

Рокочущий басовитый голос окликнул Майкла по имени, а большая рука хлопнула его по плечу.

— Эй, Майкл, как делишки? Сто лет тебя не видел!