Онлайн книга «Холодные берега»
|
Планёр взмыл в небо. За ревом толкачей ничего слышно не было. Взлетали мы под неимоверным углом, посильнее, чем когда сквозь тучи прорывались. А сейчас облаков не было никаких, встающее солнце удивленно заглянуло в стекла кабины и ускользнуло. Планёр мотало и крутило, крылья дугой выгибались вперед, и как ухитрялась Хелен вести машину – один Господь знает. А может быть, и он сейчас растерянно смотрит на нас… Луиза так и не успела пристегнуться. Сейчас она почти лежала на спине, медленно сползая на меня. Нетрудно было сообразить, что если настоятельница, почти не уступающая мне весом, слетит с кресла, то вылетит сквозь заднее стекло кабины, возможно, прихватив и меня. Вот и облегчение планёру… Упершись в шею Луизы руками, я изо всех сил удерживал ее от падения. К счастью, Хелен заметила неладное и стала выправлять полет. Мы уже были над водой, и планёр плавно разворачивался, ложась на курс к близкому берегу. – Не могу… крылья сейчас лопнут! – вдруг крикнула Хелен. Она, видно, чувствовала все происходящее с машиной своей шкурой. А перед нами уже возникал линкор. Мы должны были пронестись над ним… и, кажется, нас заметили. С острова в планёр палили все, кому не лень. Вспышки и клубы белого дыма пестрели среди деревьев и зданий, видно, преторианцы готовы были нас угробить, лишь бы не дать уйти. Но в этом опасности особой не было, так попасть с земли, чтобы кого-то из нас зацепить или важную тягу перебить, – это невозможная удача нужна. А вот с линкора били серьезнее. Полыхали по бортам вспышки – в нас стреляли из скорострельных пулевиков. Расстояние еще было велико, но неумолимо сокращалось, а когда в воздухе сразу тысячи пуль – хоть одна, да отыщет цель. Неужели матросы на линкоре обучены планёры сбивать? – Сворачивай! – закричал я. – Хелен! Но летунью больше волновал стонущий от напряжения планёр, чем какая-то там стрельба. Покачивание планёра – будто Хелен выбирает курс… Она рванула рычажок, знакомый мне еще по прежней машине. Вот только раньше толкачи отцеплялись уже пустыми, гаснущими. А сейчас они были в самом разгаре работы. Две дымные струи ушли из-под крыльев. Бочонки толкачей, освобожденные от необходимости тащить планёр, мигом ушли вперед. И не беспорядочно кувыркаясь – видно, узкие ребра-крылышки придали им устойчивость. По ровной дуге они мчались к линкору. Оставшаяся пара толкачей несла нас вперед. В скорости мы будто и не потеряли, видно, сказалось уменьшение веса. Хелен вдруг издала воинственный клич. Меня пробрал мороз. Это был не просто выкрик, а какая-то заунывная, безумная, боевая песня: Планёрной атаки недолог век, Ведь крылья нам Бог не дал, И падаем с неба, в песок и снег, На вражьих мечей металл… Луиза издала слабый писк – то ли протестуя против богохульства, то ли просто в ужасе. А умчавшиеся толкачи с роковой неизбежностью приближались к кораблю. Я вдруг понял, что Хелен не просто убегает. Она атакует! Державный линкор! Да что мои грехи перед властями – Ночная Ведьма, считай, подняла мятеж! Повешение. Или четвертование. Без всяких сомнений! Один толкач пронесся в паутине мачт и снастей, будь у линкора паруса подняты – точно бы вспыхнули. А так – попусту канул за борт, уткнулся в воду и исчез. Второй толкач насмешливая рука случая направила точнее. Дымящаяся труба ударила в палубу, рядом с исполинской оружейной башней, откуда шла беспрерывная пальба. Вспыхнуло пламя, повалил дым. Конечно, урона серьезного горючая смесь из расколовшегося толкача не нанесла, это же не боевая ракета. Но все-таки палубу затянуло дымом. А это было самое главное, потому что нам все равно предстояло пролететь над кораблем, и там никто пуль жалеть не станет… Для неба придумал Бог синий цвет, Но тут он промашку дал. Багровым и черным затмило рассвет, Когда мой планёр взлетал… Хелен пела не очень-то музыкально, но зато от души, громко, ничуть не стыдясь натыканных в песне кощунств. Наверное, мы бы услышали еще много вариаций на тему, что Бог дал, а чего не дал, но тут Луиза издала тонкий визг, и летунья осеклась. Видимо, поняла, что монахиня готова вцепиться ей в волосы, что никак не будет способствовать полету. – Ильмар! Маркус очнулся? Я посмотрел вниз, встретился глазами с мальчишкой. – Да, ожил… – Я в порядке, – сипло подтвердил Марк. Простыл он, что ли, от Холода? – На линкоре выдвигают катапульты. Хотят запустить свои планёры. Это конец. Или попробуют сбить, или проследят, куда летим. Хелен сейчас разговаривала фразами, короткими, будто удар кнута. Я понимал – ею овладело боевое безумие, она близка к состоянию берсерка. Еще миг – закусит штурвал и вообще говорить перестанет… – Надо помешать. Бомб у нас нет. Надо замусорить палубу. Слышишь? – Да. – Марк привстал, и даже от этого легкого движения планёр закачало, как лодку в шквал. – Что я могу? – на самое ухо крикнул он Хелен. – У тебя на Слове тонны три стекла и железа! Марк посмотрел на меня круглыми глазами. Я, честно говоря, тоже решил, что летунья сходит с ума. – Пройдем над палубой. Низко. Крикну, когда сбрасывать. – Я же в кабине! Я не могу сейчас Слово говорить! – видно, Марк от растерянности забыл, что имеет дело с другой владелицей Слова. – Высунься! Выпрыгни! Что хочешь сделай, палубу накрой! Планёр клюнул носом и начал снижаться. Умом я понимал, что Хелен права. Погонятся за нами другие планёры – все. Пусть даже не собьют с небес – летунья не зря говорила, что бой в воздухе почти невозможен, но увидят, где мы опустились, поднимут тревогу… Вот только как сбросить чудовищный груз, принятый Марком на Слово? То, что взял, то в руке обратно и появляется… разрежет наш планёр напополам стеклянная стена… вот и все дела. – Быстрее! – не оборачиваясь велела Хелен. – У вас две минуты! Я задергал головой. Так, выбить стекло или прорвать обшивку… нам ведь не привыкать, точно, Марк? А что дальше? Пусть даже высунет пацан руки, ухитрится Слово произнести – возникшая из Холода стена сломает крылья. Только снизу, под кабиной, ничего нет… |