Онлайн книга «Юджин - повелитель времени. Книга 6. Небоскребы магов»
|
— Мало их, — ответил я сердито. — Потому и не захватывают? — А то! Свою страну не создадут, им все равно придется интегрироваться… ну, вливаться в общую семью народов. “Или в тот народ, которого намного больше рядом. — Не захотят, — ответил он уверенно. — Чтобы выжить, — заметил я, — нужно быть не только отважным, но и гибким. — Тогда им придется туго, — сказал он. — Все зависит от них, — ответил я. — Это геркулановцам было не договориться с Везувием… а люди с людьми всегда могут, да только редко делают. — Да ладно тебе… — Сам знаю, — огрызнулся я, — но все-таки за миллион лет культурки Что-то да застряло, хрен выдернешь. — А хотелось бы? — Конечно, — ответил я с убеждением. — Культура всегда жить мешает! И в самом деле чувствую угрызения совести, этот народ обречен на истребление, отстаивая свои права и свободы, культурка во мне протестует, а вот демократия рационально говорит, что у них была возможность принять власть королевы Орландии и влиться в жизнь большого и богатого королевства на общих основаниях. А то ишь чего восхотели… И в плавильном котле племен и народов остались бы живы… вообще-то отважные гибнут в первую очередь. В конце концов останутся только самые трусливые, они назовут свою позицию гуманизмом и духовностью, заговорят о подъеме культуры… а может быть, все так и есть? Кони идут споро, даже груженые, хотя какой там у них груз, одна видимость. Еще несколько раз нас пытались ограбить, и, думаю, одним ограблением дело бы не обошлось. Фицрой то и дело пускал в дело меч, красуясь даже передо мной приемами. Вообще-то не слишком уж виртуозными и хитрыми, я и то могу лучше, но понимает, насколько в рукопашной важна скорость, и двигается, как разъяренный кот в стае собак. Я обычно держал пистолет наготове, но стрелять приходилось редко, Фицрой успевал, хотя потом бахвалился, как и кого зарубил, а я ехидно указывал, сколько ударов он пропустил и где у него будут кровоподтеки. После восьмого и десятого нападения я сказал с сердцем: — Все, сдаюсь!.. Мяффнер прав, когда несмотря на свое мягкосердечие соглашался на зачистку этого… племени. Брандштетгер вообще желал бы истребить этот народ с женщинами и детьми. — Дикари, — согласился он. — Им тут жрать нечего… Это от бедности. — Здесь хорошая земля, — возразил я. — Паши да сей, на пропитание всегда хватит. Скот надо завести, вон какая долина!.. Охотой, как они промышляют, целому народу не прокормиться. — А разбоем? Я знавал такие. Правда, мелкие. — Торговые пути не слишком, — сказал я. — Тут не поживиться. А если бы шел большой грабеж, любой король прислал бы армию и все равно бы их истребили. Но теперь король Антриас выполнит за ее величество всю грязную и неприличную работу… Он насторожился. — Какую работу? Я отмахнулся. — Не бери в голову. Вон олень побежал… Или это косуля? — Какую работу? — повторил он. Я вздохнул. — Это секретные сведения, Фицрой. Но тебе, как другу, проболтаюсь. Армия Антриаса пройдет здесь, чтобы вторгнуться в Дронтарию. — Что… ты серьезно? — Еще как, — заверил я. У него радостно вспыхнули глаза. — Это же здорово! Наконец-то все завертится. А то, как муха в сметане, все застыло… — Война, — сказал я, — беда, Фицрой. Кому-то честь и слава, а Улучшателю ухудшение условий работы. Уверяю тебя, если работа по-настоящему интересная, то она куда увлекательнее любой войны! Он пробормотал: — Такое не представляю, но верю на слово. Покажешь такую работу, вообще пойду к тебе учеником. Но пока что война — самое веселое и жизнерадостное занятие! Если Антриас пойдет на Дронтарию, он в схватке с гуцарами потеряет часть своей армии. Пусть малую, но все же… — Это есть в калькуляции, — заверил я. — Все просчитано. Сколько тысяч человек умрет на поле боя, сколько останется раненых, покалеченных, сколько попытается уползать с распоротыми животами, волоча за собой выпавшие кишки… Он посмотрел на меня с уважением. — Ну ты и зверь… И так спокойно говоришь! — Так я же не про людей, — пояснил я. — А про кого? — Про живую силу противника, — пояснил я. — А по завершении кровавых битв нужно говорить насчет того, кто проиграл, а кто выиграл. Понял?… Всего лишь игра!.. Он покачал головой. — После таких игр ручьи переполняются кровью, а убитые не поднимаются и не идут пить вино со своими убийцами. — Об этом думать не рекомендуется, — строго сказал я. — Думать нужно только о положительном. Так рекомендуют самые видные специалисты по играм. — Юджин, — сказал он с укором, — какие это игры! Это кровавые битвы, где мужчины добывают себе честь и славу, выказывая доблесть и мужество… — Все правильно, — одобрил я. — Все природой просчитано. В битвах выживают самые сильные, они возвращаются в племя и дают потомство всем женщинам, чьи более слабые мужья погибли. Так совершенствуется человеческое племя, что когда-то придет к идее вообще запретить все войны! Он посмотрел в недоумении. — Ты что? Как это вдруг без войн? — Так это только идея, — сообщил я. — Правда, красивая? Он фыркнул пренебрежительно. — Вон там впереди река с холодной водой, остынешь на переправе. — Там будет мост, — сказал я уверенно. — Откуда знаешь? — Рельеф, — ответил я, — у простых крестьян сапоги, а не башмаки, развитая инфраструктура дорог… В общем, увидишь. Кони домчали до берега реки, в самом деле на ту сторону перекинут мост, хотя можно такую и вброд, но телеги с грузом не пройдут, а здесь заселено довольно плотно… Фицрой недовольно хмурился, привык быть первым в реальном мире, а я начал объяснять, что такое инфраструктура и почему она позволяет предсказать, что и как даже на другом конце королевства. Еще через две реки впереди переброшены мосты, насчет третьей указали удобный брод, что ближе моста, а четыре или пять одолели с разбега, не покидая седел. В селах вдоль дороги узнали, что эти земли под рукой короля Астрингера. — Дронтария, — сказал Фицрой с удовольствием. — Кстати, мы уже два дня едем по ней. Как только гуцаров миновали. — Гуцары были буферной зоной, — ответил я. — После нашествия Антриаса кое-что изменится. Он насторожился. — Граница с Нижними Долинами будет одна… и могут быть стычки? Уже с Астрингером? |