Онлайн книга «Расстояние»
|
– Кэтрин пришла по собственной инициативе. Вначале она старалась сохранить инкогнито. – Каким образом? – Ну, например, записываясь на прием, назвала вымышленное имя. – Вы редко с этим сталкиваетесь? – Случается иногда. – А почему Кэтрин так поступила? Грейвс терпеливо объясняет: – Пациентка не желала, чтобы кто-то узнал, что она обращалась за помощью. Боялась огласки. По этой же причине она запретила мне связываться с ее врачом. – Но все же она сообщила вам свое настоящее имя? – И поскольку так получилось, свой настоящий адрес, а это делают далеко не все. – Итак, вы впервые с ней встретились. Здесь? – Да. Кэтрин сидела в этом кабинете, возможно, в сером костюме и со сдержанной улыбкой на лице… Как Грейс отреагировал на эту улыбку? Поделится ли он с нами своими умозаключениями? – Расскажите о вашей первой встрече, – продолжает Эллис. – Все было как со всеми пациентами. Первичная консультация занимает два часа. За это время я пытаюсь составить представление о жизни пациента. Мы говорим о его проблемах и об их влиянии. – И каковы были проблемы Кэтрин? Грейвс замолкает, словно обдумывает ответ или опять делает пометки в блокноте. – Вы ведь слышали о врачебной тайне? – наконец произносит он. – Да, – кивает Эллис. – Скажите, вы обладаете информацией, имеющей отношение к ее смерти? Грейвс поджимает губы. – Или вы полагаете, что она еще жива? По глазам Грейвса понятно, что он так не считает. Эллис продолжает давить: – Итак, Кэтрин рассказала вам… – Что ей тяжело жить и работать, у нее синдром выгорания, ни на что нет сил. Она была чрезвычайно встревожена тем, что может допустить ошибку. – Какую ошибку? – Ошибку в работе, – отвечает Грейвс таким тоном, будто это очевидно. – А в прошлом у нее случались ошибки? – Я задавал этот вопрос. Она вспомнила лишь о нескольких мелочах, которые исправила почти мгновенно, прежде чем возникли необратимые последствия. Ничего серьезного, но ее преследовал страх катастрофы. А что, если… понимаете? – Доктор замолкает, размышляя. Эти паузы – его стиль общения. Профессиональный прием? Предоставление возможности пациенту начать говорить? Или он делает пометки? – Сначала у меня не было повода сомневаться, что Кэтрин работает в рекламном агентстве. Она не призналась, что врач. – Это имело бы для вас значение? – интересуется Эллис. – Естественно, как врач, она многое понимала. У нее ответственная работа, она спасает жизни людей. Я был обязан сообщить ее начальству о ее обращении ко мне. – Ее состояние представляло опасность для пациентов? – Оглядываясь назад, я понимаю, что нет. Тут в разговор вступаю я: – Вы в этом уверены? Сидящий рядом Эллис вздрагивает. Грейвс переводит взгляд на меня. – Депрессия может повлиять на способность сконцентрироваться. Как я уже сказал, Кэтрин боялась допустить ошибку… но я полагаю, что она представляла большую опасность для себя. – Кэтрин сама об этом сказала? – спрашивает Эллис. – Нет. Я интересовался, не возникают ли у нее мысли причинить вред себе – это стандартный вопрос, – и она ответила «нет». – И вы ей поверили? – Я чувствовал, что Кэтрин тщательно взвешивает свои ответы и обдумывает последствия. Ответь она положительно, ей понадобилось бы лечение в стационаре, и опять же обо всем в таком случае стало бы известно на работе. Кроме того, я полагаю, ей было сложно признать свое состояние, признать, что она не в силах справиться самостоятельно. – Кэтрин обратилась к вам за помощью. Разве это не признание? – Разумеется, умом она понимала, что обязана что-то предпринять, но подсознательно… Вы знаете что-нибудь о ее родителях? – Мать находится в доме для инвалидов. Отец умер. – Я имею в виду ее детство. – Пауза. Очередная пометка в блокноте? – Кэтрин чувствовала, что отношение к ней отца зависит только от ее успехов; он был очень требовательным родителем. Ее мать была человеком неэмоциональным, рассеянным, присутствие ее всегда казалось эфемерным. Возможно, она была склонна к депрессиям, как правило, это черта семейная. Скажем так, оба родителя были для Кэтрин эмоционально недоступны, находясь рядом, они были далеки от своей дочери. Она была одинока. Таким образом, накопленный в детстве негативный опыт влиял на ее общение с окружающими. С ней рядом никогда не было человека, который бы хотел и мог ей помочь, поэтому ей со всем приходилось справляться самой. Это влияло и на наши с ней отношения. Кэтрин понимала, что нуждается в помощи, но подсознательно не могла поверить в то, что я смогу ее дать. Она не верила, что кто-либо вообще на это способен. Моя задача состояла в том, чтобы переубедить ее. – Вы можете сказать, что не выполнили поставленную задачу? Эллис пытается его провоцировать, но Грейвс лишь смотрит на него с сочувствием. – Я обязан был попытаться. – Голос доктора спокойный и печальный. Должно быть, именно таким он предстает перед пациентами – готов помочь и благодушно настроен и в то же время словно находится в тени в собственном кабинете, его присутствие ненавязчиво. Его взгляд перескакивает с Эллиса на меня. Пальцы, сжимающие ручку, скользят вниз. Кажется, это мы отвечаем на его вопросы, а нам к нему не подобраться. – Итак, вы постарались ей помочь. Как? – Изначально Кэтрин надеялась получить от меня лекарство, которое придало бы ей сил и желания трудиться. – И вы его выписали? – Нет. Я не знал, принимает ли она другие препараты, а сочетание их может быть опасно. Обычно терапевт рекомендовал бы… – Но Кэтрин не назвала вам имя врача. – Именно. В ее случае мне пришлось бы действовать вслепую, а это огромный риск. – Вы полагали, она многое от вас скрывает? – Разумеется, но таков был ее характер. Привычка все скрывать, не позволять кому-либо что-то узнать о ней. – Еще одна недолгая пауза. – Я хотел перенаправить ее к психотерапевту, к человеку, способному помочь ей добраться до корня проблемы, изменить ее поведение и реакции. Кэтрин отказалась, она не была готова к такому уровню воздействия. – Но вы продолжали сами проводить сеансы? – Да. Как правило, я встречаюсь с пациентом через три недели после первого сеанса, чтобы проследить за результатами. – И она пришла. Грейвс продолжает, игнорируя замечание Эллиса: |