Онлайн книга «Ягодное лето»
|
– Слушай, куколка, я к тебе не шутки шутить пришел и… – Во-первых, обращайтесь ко мне «пани адвокат», – прервала его Малина. – Либо вы будете уважительно ко мне относиться, либо мы расстаемся прямо сейчас. – Но я же заплатил! – возмутился бычара. – Да? – она фыркнула, опустив глаза к ящику, в котором лежали деньги. – Да этих грошей едва хватит, чтобы оплатить первую консультацию. – Две штуки за консультацию! – мужик вскочил с места, весь красный от ярости. – Сядьте на место! И попрошу без излишней ажитации, – она жестом руки велела ему сесть. И он сел на место. Она открыла папку с документами, пробежала их глазами, отметила сразу пару интересующих ее моментов, после чего сказала: – Из этих бумаг следует, что вы издевались над женой и ребенком. Несколько раз вас арестовывали, но жена ни разу так и не написала заявления, потому что была слишком запугана. Зато она подала на развод и получила его, причем судья признал вас виновным… – Пидор долбаный! – Вам запрещено приближаться к бывшей жене, но вы имеете право встречаться с ребенком раз в месяц. Алименты пару раз приходилось выбивать из вас приставам, хотя зарабатываете вы, судя по всему, совсем неплохо… – Да гроши! – Ну, не такие уж гроши, раз вы можете пользоваться моими услугами. А гроши – это то, что вы выплачиваете на ребенка. Из бумаг также следует, что вы тот еще сукин сын и так себе отец. – Слышь, ты, куколка, да я тебе… – Сядьте на место, и без резких движений! Я просто пытаюсь объективно оценить представленные материалы, – она снова движением руки усадила его в кресло. И он снова сел! – Вообще-то у вас нет ни малейшего шанса на сохранение родительских прав, особенно после последнего инцидента. Что это было? Вы сломали десятилетнему ребенку шею? – Да ладно, какое там сломал! Тряханул разочек, в лоб дал – за то, что пива вовремя не принес, у него в шее там что-то хрустнуло маленько – а эта курва сразу: «Шею сломал!» – Ребенок три недели носил ортопедический корсет. У него перелом шейного позвонка – так тут написано. Малина поправила очки на носу, пальцем показывая в документах нужное место. – У меня рука тяжелая, – буркнул недовольно он. – Разумеется, – она тяжело вздохнула. – Повторяю: у вас нет никаких шансов в этом деле. Ваше положение безнадежно («как ты сам, жалкий фитюк»). Но я такие вызовы люблю. В первый раз за все время разговора она улыбнулась. Не столько ему, сколько себе. В этой улыбке было предвкушение – предвкушение очередной победы. Даже беглый взгляд на документы дал ей то, что ей было нужно: шансы на выигрыш – мать ребенка страдала депрессией. Пару раз ее даже госпитализировали. А для общества это означало только одно: она была чокнутая. А чокнутым в этой стране детей воспитывать не доверяют. Психопатам, правда, тоже, но это неважно. – Ну хорошо, – Малина откинулась на спинку кресла, заложив руки за голову. Она была готова к атаке – как акула, почуявшая кровь. – Это будет стоить двадцать тысяч. Ее собеседник шумно втянул носом воздух, а она продолжила: – Десять завтра, пять после первого судебного заседания, пять – после выигрыша. Ну и плюс всякие дополнительные расходы… – Дополнительные? – выдавил он из себя. – Детективы, специалисты по грязной работе… – Только без всяких там! А то они уконтрапупят суку, а мне сиди потом! – Речь идет о сфабрикованных уликах, лжесвидетелях, запугивании свидетелей со стороны вашей бывшей жены, – объяснила она, улыбнувшись. – А, ну это ладно, – сейчас и он в первый раз улыбнулся. Ох, нравилась ему эта адвокатша! Она была еще более беспринципной беспредельщицей, чем он сам. – Любовник у нее есть? – спросила Малина. Он аж заморгал от такого предположения: – У нее? Нет… она святоша, монашка, всегда в постели была бревно бревном! – Ответ неверный: правильный ответ – да, у нее есть любовник, она всегда была распутной и изменяла вам направо и налево, но вы закрывали глаза на ее поведение, надеясь, что она наконец исправится. – Да я бы ее… – проворчал мужик. Малина посмотрела на него с жалостью: – Мужик, либо ты будешь меня слушать и слушаться, либо давай сразу разойдемся, потому что я не возьмусь за заведомо БЕЗНАДЕЖНОЕ дело ни за какие деньги. – Понял. Прошу прощения. Шлялась с утра до ночи она! – Это уже лучше. А ребенок – он ухоженный или?.. – она возвысила голос. – Ухоженный, – бормотнул «бык», но тут же сообразил, что она ждала другого ответа: – То есть нет! Конечно, нет! Приезжал ко мне грязный и голодный. И… и… вшивый весь! Во вшах! И плачет, что хочет со мной жить, потому что мать… – … Пьет? – подсказала Малина. – Но она не… То есть вот точно! Пьет! Нажирается в хлам! Малина только кивала в знак одобрения головой. А психопат так разорался, так разошелся, что в эту минуту и сам поверил в те бредни, которые орал. – Хорошо, хорошо, хватит, – она остановила его движением руки. – Напишите мне все это, черным по белому, и выучите наизусть. А я найду и представлю доказательства: будут фотографии – вот ваша бывшая в объятиях любовника, вот она, пьяная, навалилась на плечо сына, который вынужден ее тащить… фотошоп нам в помощь. И свидетели будут, которые со слезами на глазах будут рассказывать о незавидном житье-бытье несчастного ребенка, у которого ТАКАЯ мать… – И всему виной, конечно, тяжкая психическая болезнь, которой страдает бедная женщина… И Малина тяжело вздохнула. Судья уставился на женщину, которая сидела напротив Малины и ее клиента. Та вытирала слезы, капающие из глаз, комкая платочек, опустив голову и слушая то, что говорит адвокат ее бывшего мужа. Эта «депрессантка», как называла ее в своей речи Малина, выглядела виновной во всех тех прегрешениях, о которых говорила пани адвокат. Сначала она пробовала протестовать. Алкоголичка?! Да она так натерпелась в жизни от алкоголиков, что водку ненавидит лютой ненавистью! Сексуальная распущенность?! Да она с момента развода мужчин боялась и обходила стороной! Да, она пробовала протестовать, но ее адвокат ее остановил: сейчас была очередь выступать стороне ответчика. И прерывать было нельзя. Потом допрашивали свидетелей. Незнакомые ей женщины рассказывали суду о совместных с ней пьянках. Незнакомые мужчины поведали о том, что у них с ней были близкие отношения, причем часто в присутствии ребенка – при упоминании о нем она закрыла лицо ладонями. От растерянности и неверия: неужели бывший муж на самом деле может быть настолько подлым и бесчеловечным? А сидящим в зале и присяжным могло показаться, что это она от стыда закрылась… |