Онлайн книга «Дорога уходит в даль... В рассветный час. Весна»
– О Фердинанд!.. – говорит она глубоким, взволнованным голосом. – Меч навис над твоей и над моей головой: нас разлучат… Я уже не вижу смешной круглой печки. Она вытягивается, становится высокой, статной – становится молодым офицером в гвардейском мундире, Фердинандом фон Вальтер! (Печку эту еще много лет у нас в семье продолжали звать Фердинандом. «Юзефа! – говорила, бывало, мама. – Что-то холодно, не затопить ли Фердинанда?») Иногда Леле Мухиной «подыгрывает» в работе студент Вася Шверубович, товарищ по гимназии Володи Свиридова. Этот Вася Шверубович… Но нет! О нем надо сказать особо. В Васю Шверубовича влюблены все гимназистки и институтки старших классов и вообще все барышни нашего города! Когда Вася появляется в местах общего гулянья – от Соборной площади перед православным собором и до Кафедральной площади перед костелом Святого Казимира, – в самый хмурый день кажется, будто взошло солнце. Но Вася – не нахальный провинциальный покоритель сердец. Нет, он даже и не догадывается о том, как он красив и какое впечатление он производит на всех встречных. Вася Шверубович идет по улице, с простым и скромным достоинством неся свою кудрявую светлую голову, и во всем его существе видно то высокое, покоряющее благородство, какое придает человеку талант. Какой талант несет в себе Вася Шверубович? Сейчас он еще только скромный студент, он еще только мечтает стать актером. Но уже недалек тот час, когда Вася бросит все, чтобы целиком – как он выражается, «безвозвратно, безвозвратно!» – отдаться театру. Он скоро прославится в Московском Художественном театре и целые пятьдесят лет будет греметь на весь мир! Качалов, великий, бессмертный артист Качалов, – вот кем станет вскоре скромный студент Вася Шверубович, как ослепительная бабочка появляется из простой гусеницы. Однако пока никто – ни даже сам Вася Шверубович – не знает и не предвидит этого. И Вася приходит «подыгрывать» начинающей актрисе Леле Мухиной в ее работе над ролью Луизы Миллер. Он репетирует с ней все остальные роли. Вот он – ее отец, бедный музыкант Миллер. Как он любит свою дочь, несчастную Луизу, с какой болью и страданием смотрит он на нее! Исчезла стройная фигура студента Васи Шверубовича – он весь сжался в бессильной старческой позе. И с какой грустью говорит он ей: – Луиза! Дорогое, милое дитя мое… Возьми мою старую, дряхлую голову… Возьми все, все! Лишь твоего Фердинанда – Бог мне свидетель! – я не могу тебе дать… Вот Вася Шверубович говорит с Луизой осторожными словами подлого Вурма, скользящими и свистящими, как змеи. Он опутывает ее сетями черной интриги и клеветы. Луиза, простая, бедная девушка из народа, полюбила Фердинанда, сына могущественного президента, – и низкий Вурм делает все, чтобы погубить влюбленных. Лицо Васи совершенно неузнаваемо: в его глазах злобные огоньки, его руки, пальцы неудержимо сжимаются, как когти хищного ястреба, кружащего над цыпленком… Но всего лучше читает Вася роль Фердинанда! – О Фердинанд! – молит его Луиза. – Меч навис над твоей и над моей головой: нас разлучат! – Не говори мне ничего о боязни, любимая моя! – успокаивает ее Фердинанд, и голос Васи поет, как виолончель. – Доверься мне! Я встану между тобой и горем, я приму за тебя каждую рану, я сберегу для тебя каждую каплю из кубка радости, – я принесу их тебе в кубке любви! Я смотрю и слушаю не дыша. Сердце мое просто разрывается от сочувствия к несчастной Луизе – ведь она сейчас умрет, отравленная своим Фердинандом! Его я, конечно, жалею гораздо меньше: зачем он поверил клевете Вурма и сам, своими руками, разбил их счастье? Нужно ли добавлять, что вечером, когда никого нет дома – по вечерам все собираются у Свиридовых, и мама там, и папа, если он свободен, а меня, конечно, в 9 часов гонят домой спать, – я тихонько прокрадываюсь в папин кабинет, где днем репетировали Леля и Вася Шверубович. Я становлюсь на колени перед пузатой печкой. – О Фердинанд! – молю я. – Меч навис над твоей и над моей головой: нас разлучат! – Ну, чего там еще «фирнан, фирнан»! – бубнит Юзефа. – Ложись у постелю! Большая дивчина, а болбочет, сама не знает что! Очень интересно бывает также в комнате брата Валентины, Володи Свиридова. Там всегда много веселого молодого народа. Володя очень музыкален – он и на гитаре играет, и поет приятным баритоном. Тут почти всегда присутствует и Леля Мухина. Когда она не Луиза Миллер, Леля очень веселая, живая: она и петь, и плясать – все, что угодно! Глядя прямо в глаза Лели Мухиной, Володя поет под гитару собственный вариант старинного романса «Очи черные»: Очи синие, Очи ясные! Очи милые И прекрасные! В песню вступает Леля, и оба голоса, Лели и Володи, поют вместе, словно идут рука об руку по тропинке в поле: Как люблю я вас, Как боюсь я вас, Этих милых глаз, Этих ясных глаз! Все знают (и даже я знаю!), что у Лели и Володи – «роман». Они любят друг друга, они поженятся, когда кончат курс. Вероятно, от этого в их пении звенит такая чистая радость, что все слушают, задумчивые, растроганные, словно издали следят глазами, как Леля и Володя медленно идут по весенней тропинке среди полей. Но ненадолго стихает молодежь. Вот уже снова все голоса сливаются в не очень стройный хор и поют по-латыни песню студентов всего мира: …Гаудеамус игитур, Ювенес дум сумус! По-русски эта песня звучала бы примерно так: Веселитесь, юноши, Пока есть в вас силы! После юности веселой, После старости тяжелой Примет нас могила… А иногда, притворив плотнее дверь и сев в тесный кружок, молодежь поет приглушенными голосами те песни, которые я люблю больше всех: Много песен слыхал я в родной стороне, В них про радость, про горе мне пели, Но из песен одна в память врезалась мне, – Это песня рабочей артели. Э-эх, дубинушка-а-а, – ухнем! Э-эх, зеленая, сама пойдет! Подернем! Подернем! Да ухнем! Я знаю, что этого петь нельзя, это запрещенная революционная песня. За одну «Дубинушку» полиция может, нагрянув, арестовать всех этих замечательных юношей и девушек… Мне рассказывали Павел Григорьевич и Анна Борисовна: с такими песнями революционеры выходят на демонстрации против правительства, шагают от этапа к этапу в далекие, глухие места ссылки. Смело, друзья, не теряйте Бодрость в неравном бою! Родину-мать защищайте, Честь и свободу свою! Пусть нас по тюрьмам сажают! Пусть нас пытают огнем! Пусть в рудники посылают! Пусть мы все казни пройдем… Дверь открывается – на пороге стоит отец Свиридовых, Сергей Иванович. |