Онлайн книга «Дорога уходит в даль... В рассветный час. Весна»
Я смотрю на них во все глаза… О ком они говорят? Кто «дуся»? Тут обе девочки – Люда и Аня – начинают шептаться. Поскольку они при этом то и дело взглядывают на меня, я понимаю, что речь у них идет обо мне. – Послушай… – подходит ко мне Люда. – Ты – Шура, да? Я знаю, мне о тебе Нинка Попова говорила. – У нас к тебе просьба! – перебивает ее Аня. – Понимаешь, мы пансионерки, мы живем здесь, в институте, всегда. И у нас очень мало окурков! – Ужасно мало! – поясняет Люда. – Откуда здесь быть окуркам? Учителей – таких, чтобы они были мужчины, курили папиросы, – ведь немного. В классах они не курят, в коридоре – тоже, только в учительской, а в учительскую нам ходить запрещено! Вот ты живешь дома – собирай для нас окурки, а? – Какие окурки? – спрашиваю я, совершенно обалдев. – Ну, обыкновенные. Окурки. Окурки папирос. Понимаешь? Я еще больше удивляюсь. – Вы курите? – спрашиваю. Обе девочки хохочут. Я, видно, сморозила глупость. – Нет, мы с Людой не курим, – снисходительно улыбается Аня. – Мы для Антона окурки собираем. – Потому что мы его обожаем! – торжественно заявляет Люда. – Он – дуся, дивный, правда? Я молчу. Антон не кажется мне ни «дусей», ни «дивным». Просто довольно нечистоплотного вида старик со смешной лысиной. – И еще мы хотели просить тебя… – вспоминает Аня. – Кто живет дома, у того всегда много цветных тесемок от конфетных коробок. А у нас здесь, в институте, откуда возьмешь тесемки? Мы сегодня перевязали окурки для Антона, – видела, какой красивенький пакетик получился? И, представь, последняя ленточка! Больше у нас ни одной нет. – Приноси нам, Шура, окурки и конфетные тесемочки! – И, смотри, никому ни слова! То есть девочкам – ничего, можно. А «синявкам» ни-ни! Я не успеваю ответить, потому что в класс вливается большая группа девочек. Среди них – Меля, Лида и другие мои подружки. Обе мои новые знакомки – Люда и Аня из первого отделения – говорят мне с многозначительным подчеркиванием: – Так мы будем ждать. Да? Принесешь? И убегают. – Это что же ты им принести должна? – строго допытывается у меня Меля. – Да так… Глупости… – мямлю я. – Ох, знаю! – И Меля всплескивает руками. – Они ведь Антона, истопника, обожают! Наверно, пристали к тебе, чтобы ты из дома окурки носила?.. А, кстати, – вдруг соображает Меля. – Надо и вам кого-нибудь обожать! Кого вы, пичюжьки, обожать будете? – Я – никого! – спокойно отзывается Лида. – Моя мама училась в Петербурге, в Смольном институте, она мне про это обожание рассказывала… Глупости все! Ну хорошо, Лида знает про это от своей мамы и знает, что это глупости. Но мы – Варя Забелина, Маня Фейгель, Катя Кандаурова и я – не знаем, что это за обожание и почему это глупость. И мы смотрим на Мелю вопросительно: мы ждем, что она нам объяснит. В эту минуту в класс вбегает Оля Владимирова. У нее такая коса, как ни у кого в I классе, – не только в нашем, втором отделении, но и в первом. Если бы у меня была такая коса, ох, я бы все время только и делала, что поводила головой то вправо, то влево… а коса бы, как змея, шевелилась по спине то туда, то сюда! Оля Владимирова нисколько не гордится своей косой, разговаривает со всеми приветливо, лицо у нее милое – вообще хорошая девочка. Сейчас она вбежала в класс, поспешно выложила все из сумки в ящик своей парты и почти бегом направляется обратно к двери в коридор. – Владимирова! – окликает ее Меля. – Ты – обожать, да? – Да! – отвечает Оля, стоя уже в дверях класса. – А кого? – продолжает допытываться Меля. – Хныкину, пятиклассницу. Ох, медамочки, какая она дуся! – восторженно объясняет Оля. – Ее Лялей звать – ну, и вправду такая лялечка, такая прелесть! А Катя Мышкина обожает ее подругу, Талю Фрей, – мы с Мышкиной за ними ходим… – И Оля убегает в коридор. – Пойдем, пичюжьки! – зовет нас Меля. – Надо вам посмотреть, как это делается. Мы выходим в коридор, идем до того места, где он поворачивает направо – около директорского стола, – и Меля, у которой, по обыкновению, рот набит едой, показывает нам, мыча нечленораздельно: – О-о-и… Мы понимаем – это означает: «Вот они!» Идут по коридору под руку две девочки: одна розовая, как земляничное мороженое, другая – матово-смуглая. – Хныкина и Фрей! – объясняет нам Меля, прожевав кусок. – А за ними – наши дурынды… В самом деле, за Хныкиной и Фрей идут, тоже под ручку, Оля Владимирова и Катя Мышкина. Они идут шаг в шаг, неотступно, за своими обожаемыми, не сводя восторженных глаз с их затылков. – Это они так каждый день ходят? – удивляется Варя Забелина. – Каждый день и на всех переменах: на маленьких и на больших… Ничего не поделаешь, обожают! И вы выбирайте себе каждая кого-нибудь из старшеклассниц – и обожайте! – Нет, – говорю я, – мне не хочется. Оказывается, ни Варе не хочется, ни Мане, ни, конечно (за Маней вслед), Кате Кандауровой тоже не хочется! – Ну почему? – удивляется Меля. – Почему? Вам это не нравится? – Скука! – говорю я. – Если бы еще лицом к лицу с ними быть, разговаривать – ну, тогда бы еще куда ни шло… – Да, «лицом к лицу»! – передразнивает Меля. – Что же, им ходить по коридору всю перемену задом, как раки пятятся? Или ты будешь задом наперед ходить? – А ты сама почему никого не обожаешь? – спрашивает у Мели Варя Забелина. – Так я же ж обожяю! – говорит Меля. – Я кушять обожаю! Чтоб спокойненько, не спеша, присесть где-нибудь и кушять свой завтрак. Мы Мелю понимаем: обожательницам не до еды; сразу, как прозвонят на перемену, они мчатся сломя голову к тем классам, где учатся их обожаемые. А потом ходят за ними. Ходить вовсе не так просто. Надо это делать внимательно: обожаемые остановились и обожательницы тоже останавливаются. Надо ходить скромно, не лезть на глаза, ничего не говорить, но смотреть зорко: если у обожаемой упала книга, или платочек, или еще что-нибудь, надо молниеносно поднять и, застенчиво потупив глаза, подать. Какое уж тут «кушянье», когда все внимание сосредоточено на обожаемых! – Шаг в шаг, шаг в шаг! – объясняет Меля. – Зашли обожяемые зачем-нибудь в свой класс – стойте под дверью их класса и ждите, когда они опять выйдут. Зашли они в уборную, – и вы в уборную! Шьто же, мне любимое пирожьное в уборной есть? Мы хохочем. – А потом, – говорит Меля сурово, – надо ведь еще подарки делать! Цветочки, картинки, конфетки, – а ну их к богу! Вы мою тетю знаете, видели? – Знаем… – вспоминаем мы не без содрогания. – Видели! – А можно с такой теткой подарки делать? |