Онлайн книга «Зак и Мия»
|
– В том смысле, что я выгляжу измученным после пятисот кэмэ за рулем? Или в том смысле, что у меня в носу козявка, и ты никогда не сможешь этого развидеть? Нет, это все тот же Зак. Он на всякий случай трет нос рукавом, и я невольно начинаю ржать. Как ему это удается? Я забываю про время, про боль, а иногда даже забываю, в какую кашу превратилась моя жизнь. – Идем уже, козявка. Мне нужно в туалет. – Опять? Ты издеваешься? – Это все кофе. Он в шутку протягивает мне пустую бутылку из-под колы. – Между прочим, после операции у меня одно время был катетер, и можно было писать в пакетик, когда хочешь. – Круто. – Я по нему иногда скучаю, потому что таскаться в туалет вообще-то утомительно. – Может, если пить поменьше кофе, то не будешь так уставать? – Кстати, спасибо. Я деньги потом отдам. – О да, конечно, я выставлю счет. Минус ролл. Это я тебя угостил. Мы заходим в ворота и идем по раскидистому саду. По центру красуется круглый фонтан, где бетонная рыбина выплевывает воду Обходя струи воды, мы направляемся ко входу, и Зак звонит в домофон. Ответ доносится с балкона шестого этажа. – Закки! – Женщина машет рукой, опасно свешиваясь из окна. – Лифт не работает, давайте пешком. Зак поворачивается ко мне. – Не передумала? – Пока нет, – говорю я, глядя наверх. Он берет мой рюкзак, и я иду следом за ним в подъезд. – Главное – не спеши, – говорит он, когда мы начинаем путь по лестнице. Смешно: куда мне спешить? Костыли с каждой ступенькой больно впиваются в подмышки. Малейший вес на левую ногу стреляет жгучей болью. Нет, свое тело не обманешь. Преодолев первые десять ступенек, я останавливаюсь в пролете перевести дух. Убираю волосы парика, прилипшие к губам. Руки трясутся. – Мия? – Зак спрыгивает на три ступеньки вниз. Я не хочу, чтобы он видел меня такой – потной, запыхавшейся, не хочу, чтобы видел, как мне больно, а мне, черт побери, больно. От каждого шага – искры из глаз. – Я в порядке, Зак. Но к третьему этажу он уже идет сзади и придерживает меня рукой со спины. К четвертому мне приходится за него держаться самой. К пятому он предлагает меня понести. – Да тебе слабо! – смеюсь я, закрывая глаза, потому что отекшая культя стреляет болью по всему телу. Мне странно, что я не разваливаюсь на части. На шестом нас встречает его тетка. – Ого, – произносит она, глядя на мою ногу. – Вот это дела. Лодыжка, да? – Играла в нетбол, спортивная травма. – Бедолага. Триша – подтянутая и загоревшая женщина в темно-серой юбке и кремовой блузке. На шее – золотая цепочка. Она стоит на площадке босиком, и от нее исходит слабый цветочный запах, такой приятный, что хочется наклониться к ней и вдохнуть поглубже. Она обнимает Зака и пожимает руку мне. – Приятно познакомиться. Зак о тебе рассказывал… – Не так уж много, – говорит Зак. – …н-не так уж много, да. Ты гостила на ферме, да? – Мы вообще давно дружим. Дыхание выравнивается, но меня мутит. Почему нога так дико болит? – Очень жаль насчет Сэма, – продолжает Триша. – Все это ужасно… Зак перебивает ее и хлопает себя по животу: – Лично я помираю с голоду. Мия, ты как? Я киваю, хотя даже от мысли о еде подкатывает тошнота. – Сама я не бог весть какой кулинар, так что вот… – Триша протягивает нам три меню ресторанов с доставкой. Мексиканского, вьетнамского и итальянского. – Мия, тебе чего хочется? Зак стоит рядом. По моей щеке стекает струйка пота, и он, мне кажется, замечает. Он берет меня под руку и ведет к дивану. Я не сопротивляюсь. – Господи, тебе что-нибудь принести? – спрашивает Триша. Я отмахиваюсь. – Все нормально. Я за мексиканское. – Это в десяти минутах ходьбы. – Я подожду, а вы сходите. Там делают тортильи? – Еще какие. Зак садится передо мной на корточки и заглядывает мне в лицо, но я не могу смотреть ему в глаза. – Что мне сделать? – Попроси чтоб положили авокадо и побольше сыра. – Я не об этом. Я вздыхаю. Главное – не зареветь. – Тут есть ванна? Зак качает головой. – Квартира слишком маленькая. – Тогда дай, пожалуйста, стакан воды и мой рюкзак. Это красивая квартира, но больше всего меня привлекают стеклянные панели во всю стену. Я хромаю к ним и открываю дверь на балкон. Ветер приятно остужает лицо. Внизу Зак и Триша выходят из подъезда и бредут по улице. Всю жизнь я прожила в Перте, но никогда не видела город с такой высоты. Отсюда видны одинокие фигурки бегунов на тротуаре, велосипедисты парами и тройками скользят вдоль реки, а над ними парят птицы. На водной глади лежат лодки. На шоссе – красные точки задних фар, поток стремится вдаль, на юг. По мосту, в сторону севера, льется обратный поток желтых точек. Можно даже разглядеть окраины. Где-то к юго-западу должен быть мой дом. То есть, мамин. Там, за рекой, за шоссе, если всматриваться вглубь материка, где университет, потом трасса Мэннинг, потом еще четыре улицы, направо и прямо два квартала. Там маленький, невыразительный тупик, без деревьев, но с заросшими обочинами. Там оранжевые домики для приезжих студентов и матерей-одиночек. Будь у меня телескоп, я бы, наверное, могла найти дом. Увидела бы дворик с пластмассовой мебелью. Бельевые веревки с тремя рядами застиранной униформы. Мама, скорее всего, стоит перед открытым холодильником и не может решить, что бы съесть. Как всегда, дребезжит стиральная машинка. Кажется ли этот дребезг слишком громким, если дома больше никого? Люди и птицы превращаются в силуэты. Небо набухает сумерками. Ох, как хорошо я знаю эти цвета. Слоистый розовый. Воспаленный красный. Кажется, что тучи на ощупь должны быть горячие. Кровавые мазки во весь горизонт. Полотно болезни и боли. А потом все затмевает тяжелый, необъятный фиолетовый, один сплошной синяк, поглощающий мир. Наконец, опускается тьма и приносит с собой покой. Я вздыхаю с облегчением. Больше ничего не видно. Больше нечего чувствовать. Машины едут по шоссе куда-то, где их ждут. В саду под домом включаются фонари. Я подаюсь вперед и смотрю вниз, как Триша, когда мы пришли. Большая серая рыба продолжает плевать воду в своей луже. Я смотрю, как струя бьет вверх, изгибается в разные стороны и падает, журча, обратно в круглый бассейн. Вода кажется холодной, и я воображаю, какое облегчение она принесла бы мне. Она бы погасила огонь. Она бы смогла даже больше. |