Онлайн книга «Молитва отверженного»
— Правильно, милый медвежонок. Потому что жить тебе осталось всего ничего. Попомни мои слова. Пух равнодушно кивнул, натягивая на нее маску. — Я очень часто это слышал, киска. Но, как видишь, пока еще жив. — Будьте вы прокляты! Пух рассмеялся и вывалил наружу член. — Кролик, смотри! Татьяна вскрикнула. Леонид опустил голову на стол, уткнулся носом в собственную кровь и подсыхающие лужицы сгущенки. Крики невесты доносились до него словно похоронный набат. — Мяукай, — хрипло дыша, приказал Пух. — Мяукай, кошечка!.. Таня внезапно замолчала. Она почти насквозь прокусила щеку, приказывая себе больше не издать ни звука. Она сможет. — Мяукай! — взревел Пух. Капли пота ручьями стекали из-под маски. Громадное тело тряслось, колыхалось студнем. Она молчала. Лишь сжатые кулаки и ногти, вонзившиеся в ладони, буквально вопили о том, что сейчас приходилось испытывать этой женщине. — Кролик, мяукай ты! — заорал Пух. — Или я трахну ее в дырку на лбу! Пятачок пихнул Леонида. Тот пригнулся, словно в него швырнули горсть шипящих углей. Кошмар продолжался. Он не закончится никогда! — Мяукай, — дружески посоветовал жениху Пятачок. — Мы ведь можем передумать и опять поменять вас местами. — Мяу, — еле слышно произнес Леонид. — Ну вот, уже лучше. Смотри, Кролик. — Пятачок схватил за волосы голову Леонида и повернул ее в сторону экзекуции. — Гляди. Входит и выходит. Входит и выходит. Замечательно выходит! — Еще! — брызгая слюной, вопил Пух. Ремни, удерживающие Татьяну, неистово дергались натянутыми струнами, с потолка сыпалась пыль и труха. — Еще! — Мяу. Мяу, — хныча, повторял Леонид. Он был похож на дрожащую, побитую собаку. — Еще! Громче! — Мяу! — заскулил жених уже громче. — Мяу, чтобы вы сдохли! Мяу, мяу! — Его глаза налились кровью, а на губах выступила слюна. Он рыдал, рвал на себе жидкие волосы и бился головой о стол. — Мяу! Мяу! Мяу! — Хрустнул сломанный нос, но Леонид и не думал останавливаться. Пятачок зачарованно глазел на припадок. У него был вид человека, впервые наблюдающего северное сияние. Вскоре Леонид рухнул в обморок. Когда Таня увидела это, из ее груди вырвался смех. — Эй, Кролик! Хриплый голос, знакомый до дрожи в коленях, вырвал его из небытия. Ошалело оглядываясь по сторонам, Леонид сел, с трудом подобрал под себя ноги, коснулся распухшего носа и поморщился. Сколько прошло времени, пока он находился без сознания? Час, два? — Давай-давай, приходи в себя, — сказал Пух. Он сидел за столом и как ни в чем не бывало уплетал мед, черпая его пальцами прямо из банки. — Надо же, никогда не уважал мед. Но вот стал Винни-Пухом — и полюбил. — Где она?.. — спросил Леонид и шмыгнул разбитым носом. Пух понятливо кивнул и указал куда-то в сторону. Татьяна, полностью одетая, неподвижно лежала на полу. Руки были заведены за спину и связаны веревкой. — Мы почти закончили, Кролик, — чавкая, сказал Пух. — Осталась одна маленькая деталь. Леонид смотрел на них с видом умалишенного. — Вам мало? — Я же предупредил тебя. Пятачок, принеси волшебную водичку и лекарство. Мультяшный поросенок нехотя слез со стула и засеменил к выходу. «Волшебная водичка?.. О чем это он?» — подумал Леонид и поерзал на полу. Трусы приклеились к ягодицам, измазанным медом, отчего кожа на пятой точке невыносимо зудела. — Таня жива? — осмелился спросить он. — Конечно, — ответил Пух, старательно облизывая ложку. — Тогда отпусти нас! — пискнул Леонид. — Что вам еще от нас надо? — У тебя плохая память, Кролик. Или уши серой заложило? Давно мыл свои лопухи? — Пух тщательно вытер ложку прямо о себя и закрыл банку. — Я не понимаю, о чем ты! — прохныкал Леонид. Голова его невыносимо болела. Мысли путались, спотыкались друг о друга как пьяные подростки на дискотеке. — Ты забыл, что сделала с собой Белочка? — напомнил ему Пух. «Мы трахнем твоего мужа и сожжем его лицо», — промелькнуло у него в голове. Конечности Леонида свело резкой судорогой, лицо исказилось в гримасе. — Нет! Хватит! Разве вам недостаточно?! — А тебе-то что волноваться, Кролик? — удивился Пух. — За тебя твоя киска отдуваться будет. Или у тебя память отшибло, пока ты башкой о стол тут бился? — Не трогайте ее. Пожалуйста! — Дебилушка. Ты что, и впрямь думаешь, что я буду поливать ее бензином и жечь? Нет. Не хватало еще, чтобы вы наш уютный домик спалили. В сарай проскользнул Пятачок. В руках он сжимал крохотный стальной термос и шприц. — Это было бы слишком грубо и не креативно, — продолжал Пух. — Давай сюда. Пятачок передал другу принесенные вещи и озабоченно заметил: — Кажется, дождь собирается. — Офигенно, — безучастно отреагировал самозваный медведь. — Я тоже помню мультик. — Нет, на самом деле дождь собирается, — обиделся Пятачок. — Тучи все небо затянули. — А в синем-синем небе порядок и уют, — пробормотал Пух. — Поэтому все тучки так весело поют. — Он открутил крышку и с величайшей осторожностью заглянул в термос. — Знаешь, что там внутри? — спросил этот садист, и его темные глаза нехорошо блеснули. — Нет, — вымученно просипел Леонид. Он попытался встать на ноги, но ему стало плохо, и он со стоном опустился на пол, перепачканный кровью и мочой. — Там волшебная водичка. Она все меняет. В том числе и кожу. Шипит, знаешь ли. Как змея. — И дырочки оставляет, — подхватил Пятачок. — Если ты любишь свою киску, то тебе будет без разницы, попала ли на нее эта водичка или нет, — заявил Пух, щелкнув пальцем по термосу. — Главное ведь не то, что снаружи, верно? — Верно, — поддержал его поганый поросенок. — Главное — внутренний мир. — Ты очень хорошо сказал, Пятачок, — растрогался Пух. — Эти глупые люди не понимают, что самое важное — это душа, а не внешняя оболочка. Кролик, ты ведь будешь любить свою киску, какой бы она ни была? — Вы не сделаете этого. — Голос Леонида помертвел, напоминал хруст гальки под ногами. — Вы не тронете ее… |