Онлайн книга «Охотник»
|
Охотники торопились. Неизвестность подгоняла их. Спали по паре часов в сутки, подменяя друг друга – пока один отдыхал, остальные работали рядом. Они не знали, что происходит в деревне. Не знали, как обстоят дела у отряда, возглавляемого Вовой Самарским. Они спешили выйти к поляне, где неизвестные «моряки» расстреляли отряд «западных». Место это было уже рядом… Рано утром, когда Максим спал, а Федька заканчивал крепить плоскую крышу очередного ковчега, Иван отправился проверить ловчие петли. Добычей стали редкий в этих местах барсук и два молодых зайца – тому, что был побольше и пожирней, суждено было стать завтраком для охотников. Жечь костры у «столов» было не принято. Поэтому Иван отошел еще дальше в лес, выбрал место почище, набрал сушняка покрепче, сноровисто развел огонь. Дожидаясь углей, он быстро освежевал зайца, упаковал потроха в шкуру – Ламия и этим не побрезгует. Разделав тушку, сложил куски на лист лопуха, порубил собранную здесь же черемшу, щедро приправил ею мясо, натер его жиром и плотно завернул в листья папоротника. Получившийся сверток Иван закопал в горячие угли и, оставив зайца томиться, ушел в лес – ему надо было проверить еще две петли, поставленные на звериной тропке, ведущей к ручью. Он надеялся на добычу, и не зря: в одну из петель попалась лиса. Он наклонился, чтобы взять её, но тут в крапиве, широко и густо разросшейся на низком берегу ручья, кто-то завозился. Иван присел, затаился. Высокая крапива подрагивала – через заросли брел какой-то крупный зверь, направляясь к водопою, возле которого лежала попавшая в петлю лисица. Мут? Или медведь? Иван попятился. Медведя еще можно было испугать, заставить отступить. Но мут… Он вдруг услышал кашель. И напряжение отпустило его – сквозь крапиву продирался не зверь и не мут, а человек. Моряк?! Иван быстро отвязал петлю, спрятал лису в ямке у корней накренившейся к ручью ели, прикрыл мхом. Сам укрылся за толстым стволом, достал нож, прикрыв ладонью блестящую сталь. – Заблудились, – раздался раздраженный мужской голос совсем близко. – Говорил, не нужно было срезать! Шли бы привычной дорогой. – Это всё бобры, – оправдывался второй человек. – Не было тут плотины. Недавно появилась. – Да тут и бобров-то раньше не было. Откуда взялись? Иван узнал голос, выдохнул облегченно. Решил пошутить над излишне шумными земляками, рявкнул, не рискуя пока выходить из-за дерева – можно и пулю получить с такими-то шуточками: – Стоять! Руки вверх! Выходить по одному! В зарослях тихо и коротко ругнулись. И затаились – даже, наверное, дышать перестали. Иван выждал немного. Добавил угрожающе: – Сейчас буду стрелять! Крапива опять закачалась – но тихо, не так, как раньше. Иван понял, что если ничего не сделать, то скрывшиеся в зарослях люди просто уползут, и ищи их тут потом, рискуя нарваться на выстрел. – Ладно, ребята! Я свой! Кирюха, выходи давай, я тебя узнал! – А ты кто? – осторожничая, спросили из крапивы. – Иван я. Рыбников. Из «северных». Выходите уже. – Иван?! – Кирюха Лабанов выглянул из зарослей, раздвинув руками жгучие стебли. – Ты где? – Да тут я, – Иван вышел из-за ёлки. – А вас там сколько? – Трое. Заплутавшая компания выбралась на берег. Иван с удивлением узнал Тагира Сагамова – тот едва стоял на ногах, опираясь на кривую палку. Его одежда вымокла, в двух местах на ткани проступили кровавые пятна. Третьим был Юрка Лопухин – известный оболтус. – Вы что тут делаете? – спросил Иван. – Его дочь ищем. – Кирюха мотнул головой в сторону Тагира. – Её мут в лес утащил. Он говорит, что это сама Ламия была. Иван недоверчиво посмотрел на изможденного охотника. Тот, кажется, уже ничего не мог говорить. – Зачем вы его потащили? – спросил он. Кирюха хмыкнул: – Да если бы мы!.. Это он нас потащил! – Ладно, – решил Иван. – Следуйте за мной, расскажете всё на месте… Он привел товарищей к уже остывающему костру. Достал из подернувшихся пеплом углей пакет с запекшимся мясом, осторожно его развернул, предложил: – Берите. – И тут же предупредил: – Всё не ешьте. Со мной еще два человека. – Где они? – спросил Кирюха, сразу выбрав себе кусок побольше. – Рядом… Тагир медленно опустился на траву, лег, глядя на небо и качающиеся макушки деревьев. Иван дал ему попить из фляги – тот пил, даже головы не поднимая. А Юрка Лопухин никак не мог успокоиться, ходил из стороны в сторону, всё оглядывался, бубнил что-то под нос. – Завел нас в дебри, – пояснил Кирюха, кивнул на Юрку. – Да ничего не завел! – возмутился тот. – Это все бобры, сволочи! Запрудили ручей, сделали болото. Пришлось обходить. – Вот-вот, – сказал Кирюха. – Погодите ругаться, – остановил их Иван. – Расскажите, что в деревне. Кирюха пожал плечами, не зная, что именно интересует охотника. Как мог, пересказал слухи. – Все боятся, – включился в разговор Юрка. – Никто не знает толком, чего ждать. Ламия, чужаки эти, смерть охотников – всё перемешалось. А Совет молчит, как будто ничего не происходит. О чем они думают? – Поднимите меня, – сказал вдруг Тагир. Он перевернулся на правый бок, но встать, похоже, не мог. Иван опустился рядом с ним на корточки, взял его за руку, но помогать не спешил. Спросил, глядя в глаза: – Ты расскажешь о том, что случилось на поляне? – Бесполезно! – сказал Юрка. – Он как в горячке, все про Ламию да про девчонку свою бормочет. Верит, что она живая еще. – Заткнись, – сказал Тагир; потянув Ивана за руку, он сел. – Медина жива. Я знаю. – Вот-вот, – многозначительно сказал Кирюха. Примерно через двадцать минут Иван вывел своих новых спутников на место, где его дожидались закончивший работу Федька и проснувшийся Максим. Они удивились, увидев гостей. И Иван не удержался, пошутил: – Вон мне кто в петли попался нынче. Завтракали быстро – прикончили зайца, доели черствые лепешки и оставшиеся от ужина печеные корешки. Кирюха поделился «козинакой» – сластью, сделанной из мёда, дробленых орехов, сушеных ягод и кусочков фруктов. Каждому досталось по большому – почти в ладонь – куску. После такого угощения даже Тагир ожил. – Пора идти, – заявил он, самостоятельно поднявшись и отобрав автомат у Кирюхи. Тот не противился. Знал, что через пару сотен метров оружие к нему вернется. – Вы с нами? – спросил Тагир у Максима. – Мы на Охоте, – напомнил тот, немного удивившись такой постановке вопроса. |