Книга Любовник королевы, страница 91 – Филиппа Грегори

«Да, без поддержки своего разлюбезного Дадли, – сразу же подумал Сесил. – Боже милосердный, почему Ты дал нам королеву, обуреваемую женскими слабостями, когда мы так отчаянно нуждаемся в твердой руке? Она не в состоянии принять решение без поддержки мужчины, который оказался глупцом и изменником».

Дверь открылась. Николас Трокмортон вошел, поклонился королеве и подал Сесилу бумагу.

Тот пробежал глазами содержимое, посмотрел на Елизавету и своих собратьев по Тайному совету, потом сказал:

– Ветер переменился.

Королева не сразу поняла, о чем речь.

– Французский флот вышел в море.

За столом послышались вздохи и восклицания. Лицо Елизаветы стало совсем белым.

– Они поплыли в Шотландию?

– Сорок кораблей.

– А у нас всего четырнадцать, – тихо, с заметным трудом выговорила она.

– Пусть плывут, – мягко и вкрадчиво, словно любовник, прошептал ей Сесил. – Наши корабли должны выйти туда, где они смогут перехватить отставшие французские суда. Но только не держите их в порту, куда могут приплыть враги. Тогда мы начисто лишимся флота.

Опасение потерять флот оказалось сильнее страха войны.

– Да, – неуверенно произнесла Елизавета. – Корабли нужно вывести из гаваней. Нельзя, чтобы их захватили на рейде.

Сесил поклонился, торопливо набросал записку и подошел к дверям, где дожидался посланец.

– Я тебе очень признателен, – сказал он. – Теперь мы должны объявить французам войну.

Когда в первый день Рождества Елизавета шла из своих покоев в королевскую часовню, чтобы принять причастие, вид у нее был растерянный и испуганный. Губы, слегка раздвинутые в улыбке, напоминали две истертые красные ленточки.

Войдя в часовню, она огляделась по сторонам и вдруг увидела Роберта Дадли. Тот смотрел прямо на нее.

– Смелость! – прошептал он и слегка улыбнулся.

Королева глядела на него так, словно во всем мире у нее не было больше друзей. Дадли привстал со скамьи, готовый подойти. Но что им дадут эти минуты? Зато двор получит обильную пищу для новых пересудов. Елизавета покачала головой и отвернулась, чтобы не видеть тоски в его глазах и не показывать ему любовного голода, вспыхнувшего в ней.

В рождественском празднестве было все, кроме неподдельной радости. Певчие пели, слуги подавали череду изысканных и прихотливо украшенных блюд. Елизавета на них даже не смотрела, сразу отправляла дальше. Ей совершенно не хотелось ни есть, ни делать вид, что ест.

Обед сменился маскарадом. Придворные отправились танцевать – не пропадать же костюмам, приготовленным по этому случаю. Сесил подошел к королеве и встал позади ее стула.

– Что тебе? – хмуро спросила Елизавета.

– Посол Габсбурга сообщил мне, что собирается вернуться в Вену, – тихо ответил Уильям. – Он более не питает надежд на брак между вами и эрцгерцогом и не хочет понапрасну терять время.

– Отпустим его? – вяло поинтересовалась она, не имея сил на возражения.

– Но ведь вы не собираетесь выходить за эрцгерцога? – спросил Сесил так, что его слова больше походили на утверждение.

– Я вышла бы, если бы он приехал. Но я не могу стать женой человека, которого не видела. Бог свидетель, я сейчас нахожусь в таком ужасном состоянии, что мне не до мыслей о замужестве. Слишком поздно спасать меня от войны. По правде говоря, я никогда всерьез не думала о браке с ним. Ведь эрцгерцогу нужна не я, а подписанные мною брачные бумаги. Потом он еще будет думать, ехать сюда или нет. Мне нужен не такой жених, а надежный друг. За все это время эрцгерцог ничего не пообещал. Так почему я должна давать ему гарантии?

Сесил не стал возражать. Ему приходилось видеть Елизавету в разные этапы ее жизни, к примеру под домашним арестом или в Тауэре, когда угроза казни была очень ощутимой. Но никогда еще она не выглядела столь безрадостной. Елизавета встречала королевой лишь второе Рождество, а ему казалось, будто она провела на троне полсотни лет, успев устать от всего и всех.

– Слишком поздно. – Елизавета вздохнула так, словно силы англичан уже были разбиты. – Французы теперь плывут невдалеке от наших берегов. Эрцгерцога они никогда не боялись. Знали, что разобьют его, как одолели герцога Арранского. Зачем мне австриец, если французские корабли плывут в Шотландию?

– Не поддавайтесь унынию, ваше величество, – сказал ей Сесил. – У нас остается договоренность с Испанией. Не все так мрачно. Мы можем победить французов и без эрцгерцога.

– Проиграть без него тоже можем.

Через три дня Елизавета созвала новое заседание Тайного совета.

– Я молилась, просила Господа наставить меня, всю ночь простояла на коленях, – сказала она. – Я не могу послать наших солдат в Шотландию, не решаюсь втянуть нас в войну. Корабли должны оставаться в гаванях, иначе мы действительно потеряем флот.

Члены Тайного совета опустили глаза. Сесил напрасно искал среди них хотя бы одного союзника. Все самое тяжелое, как обычно, выпадало на его долю.

– Ваше величество, корабли уже ушли.

– Ушли? – с ужасом повторила она.

– Флот снялся с якорей сразу же, как туда передали ваш приказ.

Елизавета застонала, схватилась за высокую спинку стула, боясь рухнуть, и завопила:

– Сесил, как ты мог это допустить? Почему разрешил им отплыть? Это же настоящее предательство!

Члены совета затаили дыхание, услышав страшное обвинение, которое грозило Тауэром.

Однако Сесил не дрогнул и спокойно ответил:

– Я всего лишь выполнил ваш приказ, – спокойно ответил главный советник. – Совершенно правильный и своевременный.

Двор ждал новостей из Шотландии. Они приходили: отрывочные, противоречивые, сеявшие дополнительную панику и не дававшие даже отдаленной картины реальных событий. Разговоры о войне вытеснили все придворные сплетни и слухи. Многие скупали золото и переправляли его в Женеву и Германию, чтобы было на что жить в изгнании. Вторжение французов воспринималось как неизбежность. Английские монеты обесценились почти до предела.

Никто не верил в королевский флот, уступавший противнику по числу кораблей и вооружению, да и в саму Елизавету, которую от страха охватило помрачение ума. Вскоре пришло ужасающее известие. Все четырнадцать кораблей, над которыми Елизавета тряслась как над собственными детьми, попали в шторм. Дальнейшая их судьба была неизвестна.

– Это все ты! – кричала Елизавета, готовая на глазах Тайного совета вцепиться в Сесила. – Если бы ты задержал их, они спокойно переждали бы бурю в гавани. У меня оставался бы флот, готовый сражаться. Где они теперь, мои корабли? Где?

Сесил молчал, поскольку сам ничего не знал о судьбе кораблей, а любые слова утешения стали бы сейчас кощунственными.