Книга Дочь кардинала, страница 87 – Филиппа Грегори

В конечном итоге король соглашается с ней и сам берет на себя труд предъявить обвинения собственному брату, и не находится никого, ни единого человека, кто высказался бы в пользу защиты Джорджа. Ричард возвращается домой после завершающего дня слушаний с мрачным лицом и опущенными плечами. Мы с его матерью встречаем его в главном зале, и он ведет нас в свои комнаты, а там закрывает за нами двери прямо перед лицами наших слуг, на которых явно читалось любопытство.

– Эдуард обвинил его в покушении на причинение вреда королевскому семейству и его праву на трон. – Ричард бросает взгляд на мать. – Доказано, что Джордж всем говорил о том, что по рождению Эдуард – незаконный сын, бастард. Прости, мать.

– Это уже старые слухи, – отмахивается она. – Старая ложь Уорика, – добавляет она, глядя на меня. – В этом надо винить его, никого более.

– А еще они нашли доказательства тому, что Джордж нанял людей, чтобы разослать их по королевству с рассказами о том, что Томас Бердетт невиновен и на самом деле был убит королем за то, что предсказал его смерть. Эдуард уже выслушал эти доказательства, и они очень крепки. Джордж еще точно нанимал людей, чтобы распространять слухи о самом короле: он хотел, чтобы люди говорили о том, что король пользуется черной магией. Все считают, что это было сделано для того, чтобы потом обвинить королеву в ведьмовстве. И последнее, и самое худшее: Джордж получал деньги от Людовика Французского за организацию бунта против Эдуарда. Он собирался поднять волнения и занять его трон.

– Он бы никогда этого не сделал, – просто говорит мать.

– Они нашли письма от Людовика Французского, адресованные Джорджу.

– Подлог, – заявляет она.

Ричард вздыхает:

– Кто может теперь сказать об этом наверняка? Точно не я. Боюсь, мама, что некоторые факты из всего этого, если не большинство из них, – чистая правда. Джордж нанял сына одного из своих дворян, чтобы подменить им своего сына, Эдуарда Уорика. Он собрался отослать Эдуарда во Фландрию, как он говорил, чтобы обеспечить ему защиту.

Я стараюсь не дать дыханию сбиться. Речь идет о моем племяннике, сыне Изабеллы. Его собирались отправить во Фландрию ради сохранения жизни.

– Но почему он не отправил его сюда, к нам?

– Он говорит, что не рискнул оставить мальчика в Англии, где злая воля королевы могла лишить его жизни. А в суде это использовали как доказательство его вины.

– А где сейчас Эдуард? – спрашиваю я.

– Ребенку угрожает опасность со стороны королевы, – вмешивается мать Ричарда. – И действия его отца – не доказательство его вины, а доказательство вины королевы.

– Где он сейчас? – повторяю я свой вопрос.

– В замке Уорик, со своей сестрой, Маргаритой.

– Ты должен поговорить со своим братом, королем, – заявляет герцогиня Сессиль. – Ты должен ему сказать, что Елизавета Вудвилл убивает эту семью. Я нисколько не сомневаюсь в том, что это она отравила Изабеллу и что она намерена убить и Джорджа тоже. Ты должен заставить Эдуарда это понять. Ты должен спасти Джорджа, ты должен уберечь его детей. Маленький Эдуард – твой племянник. Если в Англии ему угрожает опасность, ты должен его спасти.

Ричард поворачивается к своей матери.

– Прости меня, – говорит он. – Я пытался это сделать. Только королева теперь получила полную власть над Эдуардом, да и он больше не желает меня слушать. Я не могу давать ему советов. И я не могу давать ему советов, направленных против нее.

Герцогиня ходит по комнате из стороны в сторону. Впервые за все это время она выглядит старой женщиной, измученной своими переживаниями.

– Неужели Эдуард приговорит к смерти своего родного брата? – спрашивает она. – Неужели я потеряю Джорджа так же, как потеряла вашего брата Эдмунда? Неужели он падет жертвой бесчестной смерти? Неужели она и его голову поднимет на копье? Неужели Англия снова попала в руки страшной женщины, волчицы Маргариты Анжуйской? Неужели Эдуард забыл, кто его настоящие друзья и кто родные братья?

Ричард качает головой.

– Я не знаю, – отвечает он. – Он уже снял меня с поста председателя суда пэров, чтобы мне не пришлось самому назначать смертные казни.

Герцогиня тут же насторожилась:

– Кто стал новым председателем суда пэров?

– Герцог Бэкингем. И он сделает все, что велят ему Риверсы. Ты пойдешь к Эдуарду? Ты станешь его просить о милости?

– Разумеется, – говорит она. – Я пойду к одному своему возлюбленному сыну, чтобы молить его пощадить жизнь второго. Я не должна была дожить до такого. Это все плоды правления злой женщины, плохой жены, ведьмы, сидящей на троне.

– Тише, – устало просит Ричард.

– Нет, я не стану говорить тише. Я встану между ней и моим сыном Джорджем. Я его спасу.

Замок Бейнардс, Лондон

Февраль, 1478 год

Нам приходится ждать. Мы ждем и ждем, заканчивается январь, потом – февраль. Представители обоих домов и члены парламента шлют свои делегации к королю, умоляя его вынести вердикт и закрыть дело против собственного брата тем или иным способом. Наконец решение вынесено, и Джорджа признают виновным в измене. Наказанием за измену всегда была только смерть, но король по-прежнему не решается подписать смертный приговор собственному брату. Никому не позволяется видеть Джорджа, который из своего заключения взывает с просьбой отдать решение его судьбы на волю случая и смертельного поединка – старинного способа избежать бесчестной смерти. Этот поединок был последним аргументом невинно обвиненного. Король же, который должен был являть собой сосредоточие чести и достоинства, ему в этой просьбе отказывает. Кажется, это дело выходит за рамки понятий о чести, да и о справедливости тоже.

Герцогиня Сессиль, как и обещала, отправляется на аудиенцию к королю, уверенная в том, что ей удастся убедить Эдуарда сменить смертный приговор на ссылку для Джорджа. Когда же она возвращается из дворца в замок Бейнардс, слугам приходится помогать ей выйти из кареты. Она бледна, как ее кружевной воротник, и не может стоять на ногах.

– Что случилось? – спрашиваю я.

Она судорожно цепляется за мои руки, стоя на ступенях своего величественного дома в Лондоне. Ни разу до этого момента у нее не возникало желания протянуть ко мне руки.

– Анна, – только и может произнести она. – Анна…

Я зову на помощь моих дам, и все вместе мы помогаем ей подняться в мои комнаты, усаживаем ее в мое кресло перед камином и подаем бокал мальвазии [13] . Неожиданно одним широким жестом она выбивает из рук бокал, и тот вдребезги разбивается о каменную каминную стойку.